Генрих VIII. Казнь

В ужас пришли аббаты и приоры, князья и простые дворяне. Они спешно объединились и выступили против бунтовщиков. Решительное сражение произошло вблизи Франкенгаузена. Бунтовщиков было немного, тысяч восемь или десять, не больше. Они были вооружены кое-как и не имели понятия о военном строе и дисциплине. Армия союзников превосходила их чуть ли не вдвое. У неё был боевой опыт, кавалерия, артиллерия и умелые командиры. Всё-таки князья не решили сразу атаковать. Мятежникам предложили сдаться на милость и выдать зачинщиков. Ряды их распались. Беспорядочными криками решали они, как поступить. Один Мюнцер не терял головы и призывал соратников не страшиться ничего, даже смерти. Короткий дождь смочил землю перед тем, как её напитает кровь. Тучи быстро рассеялись. Солнце озарило равнину. Весёлая радуга встала из края в край. Вождь указал на неё как на знамение свыше. Бунтовщики так и не успели решить, сражаться им или нет, когда князья внезапно напали. Пушечные ядра привели их в замешательство. Не успели взять в руки оружие, как вражеские солдаты уже овладели обозом и угрожали с тыла. Они ждали помощи Господа и пели нестройным хором:

— Прииде Боже святый, Боже правый.

На восставших ринулась кавалерия, и они побежали, надеясь скрыться в горах или в соседнем лесу. Всадники рубили бегущих, началась резня. Пощады не было никому. Равнина была завалена трупами. Ручей, пересекавший её, окрасился кровью. Мюнцер укрылся на чердаке одного из домов. Его отыскали и отдали в руки князей, пытали, требуя отречься от своих заблуждений. Мюнцер отрёкся, не выдержав пыток. Несмотря на это, его осудили на смерть. Когда вождя вели на казнь, бодрость духа к нему воротилась, снова стал проповедовать, напоминая о милосердии, советуя своим палачам почаще обращаться к Евангелию и читать Книгу Царств. Генрих Саксонский сам прочитал ему «Символ веры», как установил его Лютер. Мюнцер повторил его слово в слово и был повешен.

Бунтовщиков обложили со всех сторон. Вюрцбург был взят, и все его защитники казнены. Эльзас покорен был герцогом Лотарингским, казнившим более восемнадцати тысяч мятежников. Князья охотились за отдельными шайками, которые нигде не находили убежища, и истребляли всех до единого. Казалось, к лету всё было кончено. Тем не менее кровавая бойня продолжалась ещё целый год. В одной только Швабии было казнено около десяти тысяч тех, кого подозревали в причастности к бунту.

Само собой разумеется, убитых никто не считал, их тела не всегда предавали земле, оставляя на съедение диким зверям, однако многие хвастались, что в общей сложности предали смерти до ста тысяч непокорных крестьян.

Когда все эти сведения были собраны в Гринвиче, Генрих был потрясён. В его памяти возродились рассказы отца об ужасах гражданской войны. Хотел одного: любыми средствами не допустить в Англии того, что случилось в Германии. Пришлось на время оставить мысль о монастырских владениях, следовало действовать осмотрительно и осторожно. Прежде всего надлежало закрыть все двери и щели, через них в страну проникали еретические учения. Запретил проповедь этих учений под страхом суда и казни, покупку и продажу каких-либо книг, в которых содержалась бы критика католической веры, очистил Оксфорд от тех, кто был заподозрен в наклонности к ереси, перевод Евангелия на английский язык был запрещён.

Еретические учения всё-таки проникали, как ни бился. Монарх считал необходимым принимать самые суровые меры, ибо, полагал, малая кровь остановит большую. Еретиков осуждали за непочтительные речи, направленные против папы и роскоши. По этому поводу Уолси устраивал в Лондоне театральные зрелища. Он восседал на возвышении, облачившись в мантию кардинала. Под ним ставилось большое распятие, у подножия складывали экземпляры Евангелия в английском переводе Тиндала. Еретиков выстраивали в покаянных одеждах. Сломленные пытками публично отрекались от своих заблуждений. В присутствии глазевшей толпы сжигались экземпляры Евангелия. Епископ Фишер и Томас Мор произносили речи, в которым разоблачали лжеучение Лютера. Так удалось остановить распространение ереси в Англии.

Оставались монастыри. Государь по-прежнему не знал, как к ним подступиться, чтобы не вызвать народного гнева, а пока затеял развод и неожиданно для себя вызвал недовольство сословий. Простой народ, проникнутый католической верой, был возбуждён, находя развод и второй брак при живой первой супруге тяжким нравственным преступлением. Торговые люди были испуганы, что вновь будут прерваны торговые отношения с Фландрией. Все страшились, что он женится на французской дофине и втянется в большую войну на стороне французского короля, тогда как англичане считали Францию своим вековечным врагом и не могли одобрить этой войны, за неё им к тому же пришлось бы платить.