Генштаб без тайн. Книга вторая

Так начинался на Арбате очередной этап реформирования системы воспитательной работы.

Надо вытащить из дальневосточной «рыбно-икровой» дали своего хлебосольного человечка — вытащили. А пахари и умницы оставались в тени. Не сумел почему-то Здориков из сотни своих полковников и подполковников найти стоящего начальника группы. Словно все бездари. И вот уже назначается приказом министра новый подполковник. И тоже — аж с Дальнего Востока. Еще на одного человека увеличилась более чем семитысячная очередь бесквартирных офицеров в Москве…

Нередко на ключевых должностях в управлении воспитательной работы появлялись люди, которых у нас никто не знал. Начальство подбирало их по собственным критериям — старый знакомый, хороший пробивала, полезный человек, преданный оруженосец…

При весьма странных обстоятельствах в кресле начальника одного из отделов оказался специалист по следственной работе подполковник Мамонтов.

Появление в рядах воспитателей профессиональных военных сыщиков придавало воспитательному департаменту генерала Здорикова неповторимый колорит.

Кто такой начальник Главного управления воспитательной работы? Это самый главный в армии воспитатель. Это, если хотите, военный Макаренко, Песталоцци или Сухомлинский. Умный и тактичный политик, психолог, интеллигентный, тонкий педагог.

В начальнике ГУВРа, как мне казалось, все было наоборот. Мысли частенько излагал так, что и с бутылкой не разберешь, а речь порою производила впечатление набора бессвязных фраз — Черномырдин с его легендарным косноязычием выглядел бы Цицероном.

Невозможно было понять, что хотел сказать шеф армейской воспитательной работы российским и иностранным журналистам на пресс-конференции в Минобороны после поездки в Чечню. Его речь местами казалась мне непереводимой. Посудите сами — цитирую стенограмму дословно:

«…Я вам скажу, 31 декабря (1994 года. — В.Б.), где-то примерно около двух часов, в час ночи первого числа, правильно сказать, линия командира второго батальона 81-го полка, когда на командном пункте все эти линии, они передают все…»

Побывавший на войне Здориков переполнен впечатлениями. Люди, затаив дыхание, ждут от него интересных деталей, глубокого видения происходящих событий. Ведь с ними говорил не зеленый, перепуганный войной лейтенант, а главный военный идеолог армии. И вот что они услышали:

«…Вот буквально недавно летел один генерал-лейтенант, который пробыл в Грозном две недели, прошел афганскую войну очень, практически по боевым точкам, и летели иностранные корреспонденты в этом самолете. Я, честно говоря, я, например, отключился, я спал так, что, а гляжу, открываю, а он угощает ее, женщину-корреспондента, соком с консервного завода. И такое впечатление, что она говорит: «Ой, какой вкусный сок». Значит, он потом рассказывает, что он с консервного завода, там, кстати, много, правда, старая продукция. И он рассказывает ей о том, что, впечатлениями делится о том, что это не афганский вариант, это пострашнее. У меня есть вещественные доказательства, которые говорят о том, что… есть Коран, есть амулеты на пушту, дари языках, что люди там, конечно, профессионалы».

Был задан Здорикову вопрос о потерях сторон. И вот — ответ:

— Знаете, я вам так скажу. Вот когда 31-го я был в Грозном, то создавалось такое впечатление, что море огня и море пожаров, и масса людей, которые бегают на перехват БТРов, БМП, и притом бегают очень профессионально. Почему? Потому, что когда увидел, когда побежала группа, то я сказал: огонь. Бегали некрасиво… по антеннам.

Еще один вопрос, что называется — под дых:

— Сергей Михайлович, что вы говорите своим солдатам и офицерам перед тем, как посылаете их на второй, на третий штурм, когда выясняется, что армия не подготовлена? Как вы считаете, это провал планов Генерального штаба и Министерства обороны?

В ответ — «фирменный» пассаж:

— Прежде всего так никто не ставит вопрос: иди вперед и так далее. Ставятся задачи, и людям оказывается помощь для того, чтобы, во-первых, он вместе и рядом, этот воспитатель идет. Много не надо слов, нужно сказать, 80 % офицеров выведены из строя…

Наконец, любопытные припирают Здорикова острейшим вопросом непосредственно по его департаменту — о качестве информационного обеспечения войск в Чечне.

Ответ:

— Я вам скажу, что, понимаете, вот как ни парадоксально, самая любимая газета, которую сегодня хают, это «Красная звезда»… Я вам скажу, они нуждаются в хорошей информации. Она есть. Телевизора на передовой нет. Там стрельба. Приемники есть, и нужно, чтобы больше о них говорили…

Однажды в прессе появилось одиозное коллективное письмо военнослужащих из Чечни. Оно было адресовано высшим властям государства. Авторы письма просили их защитить армию, которую «с фронта и тыла бьют свои же СМИ».

Но такого письма вообще-то не было. Его изготовили в недрах ГУВРа. Эта липа называлась «борьбой за армию». Хотя ее, по строгому счету, надо было защищать от Верховного Главнокомандующего и Совета безопасности РФ, «по ошибке» затолкавших наши части в кровавый чеченский котел.