Генштаб без тайн. Книга вторая

— Когда после августовского путча политорганы волевым решением ликвидировали, в армии многие вещи обесценились. В результате в воинских коллективах началось то брожение, которое привело к окончательной потере политических ориентиров…

А вот что говорил об этой же проблеме Евгений Шапошников:

— Вместо упраздненных военно-политических органов мы стали создавать в Вооруженных силах систему органов по работе с личным составом. Их возглавили помощники командиров, командующих, те, кто полностью ответственен за воспитание людей, но лишен властно-распорядительных полномочий.

Разгром идеологических структур в армии привел к тому, что военнослужащие лишились последней надежды на то, что их кто-то может защитить от произвола некоторых самодуров-командиров и беспредела «дедов». Они уже ни на кого не оглядывались. Ставший в августе 91-го министром обороны СССР маршал авиации Шапошников, давно был известен в войсках своей «утонченной нелюбовью» к политработникам. Когда партийно-политические органы в армии и на флоте упразднили, Евгений Иванович считал, что таким образом устранен и разрыв между обучением и воспитанием личного состава.

Результаты такой новации министр очень скоро почувствовал, как говорится, на собственной шкуре. Однажды его пригласили на съезд движения солдатских матерей. Евгений Иванович с большим желанием откликнулся и приехал. А там его до того «забомбили» вопросами, жалобами, просьбами, что расчувствовавшийся маршал решил на следующий день провести личный прием желающих.

Шапошников сдержал слово и, работая почти 18 часов, принял около 200 посетителей. После этого он признался:

— В этот день я окончательно понял, какой это страшный, живучий, многообразный враг — формализм, бездушие, пренебрежение к человеку…

Вскоре министр направил в войска и на флоты директиву, в которой строго требовал от командиров и начальников «решительно и твердо искоренять» черствость, грубость, бездушие. Тогда же его осенила идея создать при Минобороны специальный Комитет по правовой и социальной защите военнослужащих. Но это его предложение не вызвало интереса в Кремле, там посоветовали «не изобретать велосипед» и более эффективно строить работу органов по работе с личным составом, созданных вместо партийно-политических.

Реализация этой задачи началась с того, что ее исполнители, испытывающие острый дефицит собственных созидательных идей, стали воровать их у американцев. У них они слямзили и новое название ГлавПУра — Комитет по работе с личным составом. Во главе его был поставлен генерал Николай Столяров, преподаватель одной из авиационных московских академий, который в августе 1991 года мелькал в рядах защитников Белого дома.

Он умел красиво говорить и демонстрировал активность в работе, но испытывал, на мой взгляд, недостаток организаторского таланта. Мне показалось, что Столяров не упускал возможности «засветиться» в эпицентре какой-нибудь акции, которая проводилась под прицелами телекамер. Так было, когда глава Комитета в сопровождении группы тележурналистов вылетал в Армению для поиска пропавшего солдата, так было и тогда, когда с участием генерала Столярова была организована пресс-конференция по случаю прибытия в Москву сильно избитых в одной из республик ближнего зарубежья российских офицеров.

Во времена Столярова в Комитете по работе с личным составом происходило то же, что и в других управлениях Минобороны и Генштаба — каждый новый начальник стягивал под свои знамена «нужных» людей. Хотя некоторых больше привлекали не души солдат, а возможность заиметь широкие красные лампасы.

Кадровая чехарда, начавшаяся после августа 1991 года, происходила у нас на Арбате безостановочно, и это тоже отрицательно сказывалось на том, что устойчивая система влияния на духовную сферу армии так и не была создана. Все это не могло не сказываться и на уровне дисциплины в войсках и на флотах.

Чем сильнее раскручивалась кадровая карусель, тем чаще в высоких креслах оказывались случайные люди и, наоборот, «выпадали» из них настоящие профессионалы. В то время многие арбатские генералы и полковники были поражены тем, что оказался «непригодным» один из авторитетнейших профессионалов воспитательной работы в армии, бывший замначальника ГлавПУра генерал Г.Стефановский. Ему приклеили ярлык «пособника ГКЧП», хотя Геннадий Александрович в период августовских событий был в отпуске и находился далеко от Москвы.

С той поры в бывшем ГлавПУре стали редеть ряды профессиональных военных воспитателей, их место занимали случайные люди — временщики и откровенные карьеристы. Некоторые, чтобы доказать верность новой власти и получить кресло повыше, напоминали новым хозяевам о том, что когда-то имели выговоры по партийной линии.

Все это должно было свидетельствовать о «глубокой демократической приверженности» новых армейских воспитателей. Припрятанные партбилеты совести при этом не мешали.