Генштаб без тайн. Книга вторая

Но для сотен армейских и флотских гарнизонов были чужды придворные игры в политическую конъюнктуру. И тем не менее офицерам, прапорщикам и солдатам нужны были четкие идеологические ориентиры. А для этого нужны были профессионалы, нужна была хорошо отлаженная система. Но ее не было.

Новые идеологические генералы, занявшие место «упраздненных» политработников, уныло бродили по развалинам бывших политорганов и парткомов, смутно представляя, как же можно вывести армию из всей этой порухи. Они лишь в угоду новым властям то и дело бросали яростные упреки в адрес старой системы воспитания, обвиняя ее в тоталитаризме и раздутости. В советские времена в наших почти четырехмиллионных Вооруженных силах было 80 тыс. политработников. К 1992 году их число уже составляло чуть более 36 тыс. Наши новые военные идеологи страсть как любили кивать на западные армии и брать их за эталон.

Для справки.

В США на 2,5 млн военных приходится 8 тыс. капелланов и 62 тыс. офицеров службы информации (считай, те же политработники).

После массовой чистки нашей армии от политработников и понижения их должностного статуса мы получили резкое падение уровня морально-психологической готовности личного состава добросовестно выполнять обязанности; значительное падение качества боевой подготовки; бурный рост числа грубых нарушений воинской дисциплины.

Люди в казармах и матросских кубриках все чаще оставались лицом к лицу с духовной грязью, бескультурьем, жестокостью «дедов», телевизионными идолами Запада и письмами «братков» с гражданки, которые расписывали прелести свободной и богатой жизни…

ПОД РАЗВАЛИНАМИ ГЛАВПУРА

…Группа офицеров-генштабистов возвратилась из командировки в Сибирь. Все в один голос твердят: в войсках моральное разложение — и все чаще начинают вспоминать ГлавПУр.

В Советской Армии за политико-моральное состояние («польморсос») военнослужащих головой отвечало Главное политическое управление, опиравшееся в своей работе на мощную систему политических органов, большой отряд политработников частей и подразделений, партийных и комсомольских организаций (в СА было свыше 1 млн коммунистов и почти 2 млн комсомольцев).

Даже самые рьяные противники тоталитаризма признают сегодня, что в советскую пору в Вооруженных силах партийно-политические органы оказывали серьезное влияние на моральную атмосферу и на уровень дисциплины в войсках и на флотах.

Тот, кто непредвзято способен судить об этой проблеме, не может не признать, что даже солдат с восемью классами образования за годы службы был неплохо натаскан в политграмоте: два раза в неделю только ядерная война могла сорвать политзанятия. Знал солдат, зачем его призвали в армию, кого он охраняет, кто у него вероятный противник, а кто союзник, кто геройски воевал в его полку в годы войны и кто совершил подвиг в мирное время.

Политически подкованным был солдат. А уж офицеру и подавно было предписано «сечь в политике», иначе стыдно будет перед подчиненными. Для офицеров существовала так называемая марксистско-ленинская подготовка, в ходе которой вопросы иногда рассматривались не хуже, чем сегодня в каком-нибудь университете (хотя и тут было нередко немало начетничества по части конспектирования «первоисточников»)…

Была своя «политика» и у прапорщиков, и у мичманов. Замполиты и пропагандисты как на преступников смотрели на начальников, иногда стремившихся подменить политзанятия разгрузкой вагонов или покраской заборов.

А нарушил дисциплину солдат — отдубасил однополчанина, напился, заснул в карауле, проворовался, нагрубил начальнику — тут тебя продерут на служебном, партийном или комсомольском собрании. Вызовут в партийный или комсомольский комитеты, в политотдел или на партко-миссию, а уж сколько раз по душам поговорят командир с замполитом — считать было бесполезно.

Была неплохая управа на командиров-самодуров и протекционистов — офицерское собрание.

Были тысячи солдатских и гарнизонных клубов, Домов офицеров, библиотек с миллиардными книжными фондами, кинофильмы два-три раза в неделю, тысячи шефских концертов, встреч с писателями, артистами, учеными, ветеранами войн… Все это с той или иной мерой эффективности «работало» на мораль военных.

В 1991 году отлаженная индустрия воспитательной работы в Вооруженных силах рухнула. Пришедшие к власти демократы обозвали ГлавПУр «осиным гнездом КПСС в армии» и стали разгонять опытнейшие воспитательные кадры.

Генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, бывший главный идеолог КПСС в армии, долгие годы упорно вдалбливавший в головы военнослужащих необходимость свято блюсти верность идеям партии, возглавил комиссию по разгрому «осиного гнезда» и при этом нещадно поносил КПСС и те идеи, в которые еще недавно яростно призывал подчиненных свято верить.

Несколько лет спустя даже генерал Сергей Здориков, начальник Главного управления воспитательной работы Минобороны, которого никак нельзя заподозрить в нелояльности к новому режиму, и тот вынужден был сделать беспрецедентное по откровенности признание: