Генштаб без тайн. Книга вторая

Этот военный человек, давясь черными пайковыми макаронами с килькой в томатном соусе, очень хотел понять, ради какой идеи он обречен на служебную каторгу. Высокие слова о долге, о России на голодный желудок усваиваются плохо. Еще хуже они усваиваются, когда военный человек видит несправедливое устройство государства, которое он призван защищать.

Такие невеселые мысли роились не только в моей голове. Часто хотелось знать, что думают обо всем этом наши действующие и отставные военачальники. И в этом своем желании я был не одинок — многие жаркие дискуссии арбатских офицеров свидетельствовали о том же.

Мы очень хотели понять, что с нами происходит, что происходит с Россией. И потому внимательно вслушивались в слова тех, кто больше нашего послужил и больше нашего видел. Однажды командующий Воздушно-десантными войсками генерал-полковник Евгений Николаевич Подколзин сказал жестокие и замечательные слова:

— Всегда для армии идеологией был и будет патриотизм, верность долгу, присяге и дисциплине. Но дело в том, что сегодня в людях размыта вера в истинность и ценность этих идеалов. И в обществе, и в армии. Что сегодня Родина для солдата? Его деревня где-нибудь под Тулой или Смоленском, где по пол года не видят зарплаты, где закрылся давно магазин, стоят без солярки трактора, не работают медпункты. Или Родина — это фешенебельные московские рестораны, казино, «Мерседесы» банкиров и полуголые девочки из рекламы? Что для них Родина? И за что воевать и умирать? На эти вопросы каждый человек в погонах ищет ответ сам. Офицер в Чечне за свой миллион каждый час рискует жизнью. Его семья в это время мыкается без квартиры, где-нибудь в снятой комнатушке, а то и в углу казармы, отгороженная щитами, а напротив казармы достраиваются шикарные особняки для «новых русских». Социальное неравенство, пропасть между «новыми русскими» и народом — это очень серьезная болезнь. И она собирает свой «урожай». До 50 % выпускников военных училищ бросают военную карьеру и уходят в коммерцию, в бандиты, куда угодно, но только не в армию, которая сегодня не может дать никаких социальных гарантий. Ни квартиры, ни достойного жалованья, ни социального статуса, ни даже гарантий на будущее — вдруг очередное сокращение?..

Вторил Подколзину бывший Главком Военно-морского флота адмирал флота Владимир Чернавин:

— Чем отличался русский солдат, матрос, который в сложнейших условиях, иной раз с худшей, чем у врага, техникой, все же выходил в бою победителем? Тем, что был стойким, преданным Родине, был в моральном и физическом отношении сильнее противника. Теперь этого нет. Мораль растлили. Да и кого защищать? Тех, кто тебя недавно оплевывал? Защищать банки и «новых русских», которые за границей удивляют всех способностью сорить своими несметными долларами? Получается, что со старой идеологией покончили, а новая никому не понятна…

Председатель Совета военно-научного общества «Безопасность Отечества» полковник запаса Юрий Дерюгин высказывался еще резче:

— Российские Вооруженные силы находятся в состоянии, близком к внутренней социальной деградации, и в полной мере превращаются из средства обеспечения безопасности в интегрированную угрозу для личности, государства, общества…

Вслушиваясь в эти слова, я часто думал о великой несправедливости, все глубже охватывающей Россию и ее армию: все мы хорошо видели причины упадка и развала, страстно возмущались этим, но изменить такое положение дел пока не могли. Ибо были в стране другие люди, другие силы, которых устраивал такой порядок вещей, дающий им возможность счастливо жить, властвовать и процветать.

И меня оберегала от полного отчаяния лишь мысль о том, что так не может быть бесконечно, что сам этот несправедливый уклад российской гражданской и военной жизни, бдительно охраняемый Кремлем и теми, для кого наступила «золотая эра», будет накапливать в народных толщах недовольство, которое неминуемо и со страшной, присущей лишь бунтующей русской душе силою, когда-то взорвет этот негодный строй «мнимого народовластья» (И. А. Бунин).

И тогда уж никакая директива, никакой приказ, даже под угрозой расстрела, не заставят армию обратить штыки против тех, кто будет устанавливать подлинную, а не бандитско-воровскую демократию…

ПОРУХА

…Еще никогда, как в последние восемь лет, я не испытывал такого ощущения, что и страна, и армия стали жить в каком-то зомбированном мире. В людях рушилось самое святое: честность, доброта, уважение к труду, вера в то, что твоя работа нужна Отечеству.

На смену всему этому упорно вползали в души человеческие ложь, маниакальное стремление к воровству, почти звериная агрессивность, эгоизм, желание иметь много денег, не зарабатывая их честным трудом. А исконно сидевшее в русском характере священное чувство ответственности за защиту Отечества стало превращаться во что-то второстепенное, никому не нужное, лишнее. И даже — опасное.

Когда я был на выпускном вечере в одной из московских средних школ в Крылатском, многие родители говорили: «Самое страшное, если ребята попадут в армию».