Геометрия побега. Стихотворения

знаешь [?] косяки у неба голубиными глазами
смотрят как светляк тревожит
древеса и спит меж нами

как лежит в песок уткнушись между галькой и травою

как живёт в моей подошве
и клюёт её с двойною

моей пайкою ужившись в косяке уткнутом в небо

в уточке ковчега делит он со мною
пар от хлеба

и светляк дым расчекрыжит чтобы голубь вышел тёмным

и читал себя в газете справа снизу
вдоль колонки

там где небо от оливы вовсе и неотделимо

знаешь [?] косяки у неба
вёслами скрипят отлива

«Вот чугунная баба…»

вот чугунная баба
и кормит она
грудью прижатой
полна и едина
и наливается
рыбой до дна
пухлая с голоду
воздуха льдина

вот на заборе

висит как живой
бывший фотограф
мгновенье запомнив
вот как топор
говорит он со мной
вот эта баба
меня и не вспомнит

будто еловую

стружку смахнув
встанет на утро
теперь не со мною
кто-то другой
но уже за меня
груди чугунные
пальцами тронув

и задрожит

расправляясь живот
бабы кормящей
живыми сосками
и зазвенит
черный грач изнутри
перьями мясом
дышащим меж нами

Hijo pr'odigo

Так ты крути круги печали,
наездник воздуха – с веранд
заходит гость и грудью впалой
он ищет, как навек пропасть,
как не вернуться с фронта в этот,
таджиком занятый, свой дом,
как вырастить на коже нечто
(возможно холм).

Наездник всей богемы нашей —

он помнит, как коса прошла
по головам у маргиналов
и жизнь прошла,
ушла давно за половину,
за распитой язык-стакан
и от сирени, как волк, дикой
гудит титан —

он воду греет чёрной бани,

он говорит, как Пушкин, нам:
крути, верти свои печали
по головам,
наездник, воздуха глашатай,
почти что холм,
отставший от своих же братий,
спи языком.

«По эту сторону болезни…»

По эту сторону болезни,
как скукой скроенный медведь,
мёд ловит знак [своей ладонью],
стоящий на слепой воде.

Знак, несуразный и горбатый,

непретворямый в слога,
стоит коленями средь ряби
прозрачнейшего живота.

По сторону сию болезни —

баюкает и холодит
его, как будто только-только
он начал по воде ходить

Насквозь, в растянутой рубашке,

и три-четыре рыбака
в кустах, как волки, зашибают
и ищут – где же здесь река,

где эти стороны болезни,

чтоб отражались лица их,
а знак стоит на отдаленье —
как воды круглые, затих.

Затих, как будто будет что-то —

незамиримое, как зверь —
то, что воркует в знаке тонко —
как пчёлам нежное медведь.

«Вот странные люди…»