Георгий Мирзоев

«Слишком большая активность – она настораживает. Ну какого хрена – аспирант пришел и полезет сейчас? За полгода спроектировал, сделал стенд, притащил его и пытается воткнуть сюда к нам?»

Но методика испытания была уже понятна. Не было ясно только одно - как определить износ резины, когда он измеряется десятками миллиграмм при весе колеса в

25 килограмм? И тут возникла возможность пройти стажировку… в Чехословакии! Именно там в то время шинники активно занимались этими вопросами.

* * *

Чехословакия была страна хоть и социалистическая, но не очень. В то время поездка за рубеж – пусть даже в Чехословакию – это было, как попасть в другой мир. Ведь Чехословакия из стран народной демократии была далеко не самой плохой страной. Словом, Георгий возможностью воспользовался, взял направление на стажировку и 28 августа 1961 года выехал в Прагу – изучать прогрессивные методы замера износа шин.

Правда, на месте он оказался не сразу. Программа поездки включала в себя

несколько пунктов и в начале путешествия по Чехословакии Мирзоев оказался в автомобильном институте, который был аналогичен советскому НАМИ. Там в то время проектировали городской автобус «Шкода», который, в 80-х будет экспортироваться в

СССР. В стороне от проектных работ Георгий Мирзоев, аспирант из СССР, конечно, остаться не мог – влез с головой в конструирование подвески, поскольку этим занимался ещё на УАЗе.

Дальше проехался с экскурсиями по автомобильным заводам и оказался, наконец, в конечной точке – Бронетанковой академии, находившейся на территории нынешней Чехии, в городе Брно, недалеко от Праги. Кстати, в то время в Брно уже существовал ныне широко известный автодром, и по нему аспиранта из СССР прокатили на новой заднемоторной «Шкоде».

Вся Академия была строго засекреченным объектом и обстановка там царила очень

серьёзная. Метод, которым пользовались чешские «бронетанкисты» для измерения износа шин, был и впрямь нетривиальным. Это был метод радиоактивных изотопов. Способов в рамках этого метода принципиально было два. Первый способ заключался в том, что в шину помещался радиоактивный источник, после чего шина начинала кататься на стенде. Излучение источника со временем менялось в сторону увеличения, и по этому увеличению и делался вывод о степени износа. Второй способ был ещё более брутальным

– шина попросту вымачивалась в радиоактивном растворе, а затем начиналась её эксплуатация. По следу, который оставляла «замоченная» шина на дороге, определялось количество грамм потерянной ею резины. Оба процесса можно было наглядно в этом институте пронаблюдать и сопоставить.

«…Если в штаны не напускаешь, конечно. Потому что ты имеешь дело с радиоактивными изотопами, которые тебя облучают. С другой стороны, там были все способы защиты, и дисциплина была железная».

А ещё в Чехословакии впервые удалось побывать на шинном заводе – в городе Готвальдов (до революции - Батя) был завод с названием «Руды Ржиен» («Красный Октябрь»). Поразил идеальный порядок на этом предприятии с типично социалистическим названием. Но что и говорить – поездка не ограничивалась только работой – свободного времени хватало. Время, свободное от программы стажировки Георгий тратил на «впитывание» всего, что вокруг. Ведь это была первая поездка за пределы Родины. В Праге было на что посмотреть, и буквально каждая черточка окружающего мира кардинально отличалась от привычного глазу и уму стандарта. В поездку он захватил предмет своей давней страсти, фотоаппарат, и, гуляя по улочкам Праги, фиксировал черты этого неведомого ему доселе мира. Так постепенно стало приходить понимание того, что есть действительно совершенно иной мир, где даже выражения лиц прохожих на улицах не такие, как в советской действительности.

«Если ты не только занят тем, что жрешь кошачью еду, для того, чтобы каких- то шмоток там нахватать, а нормально живёшь. Конечно, очень много мыслей всяких приходит… Точка зрения, у тебя сдвигается точка зрения. Корректируется».