Георгий Владимов: бремя рыцарства

Депутатам Верховного Совета СССР

Ю.В. Андропову

Н.А. Щелокову

Жизнь академика А.Д. Сахарова в опасности. Ему ежедневно угрожают расправой, в письмах и по телефону; в его квартиру врываются люди, называющие себя родственниками погибших в московском метро.

Вам отлично известно, что академик Сахаров никогда не защищал убийц, а только ходатайствовал о гласности и справедливости суда.

Вы, государственные деятели, поставленные охранять общественный порядок и безопасность граждан, вы несете личную ответственность перед народом нашей страны, перед всем миром за жизнь академика Сахарова.

24 февраля 1979 г.

Георгий Владимов, священник Сергей Желудков, Владимир Корнилов, Лев Копелев, Лидия Чуковская, Раиса Лерт, Владимир Войнович[269]

.

Когда в июле 1978 года проходил третий процесс по делу литератора, издателя и правозащитника Александра Гинзбурга, Владимовы, А.Д. Сахаров и Е.Г. Боннэр на владимовском «запорожце» вместе ездили в Калугу на процесс. Калуга, родина основателя космонавтики К.Э. Циолковского, была «закрытым городом», куда иностранцы не допускались, а следовательно, присутствие иностранной прессы на процессе было исключено. Поэтому московские и питерские правозащитники решили, что по возможности большее их число должно присутствовать в Калуге во время процесса, чтобы выразить свою солидарность Гинзбургу и продемонстрировать сопротивление режиму.

Выехали мы рано утром на моей машине, Андрей Дмитриевич, Елена Георгиевна и мы с Наташей. В дороге неожиданно сорвалась с одной петли дверь моего «запорожца». Сахаров сразу ухватил дверь и держал ее всю дорогу, не переставая спокойно беседовать. Иногда он начинал дремать, по-прежнему держа дверь в руках и прислонясь к ней головой. И я за его прекрасную, драгоценную голову очень волновался и старался ехать тише и как можно поосторожнее. В Калуге ни нас, ни других приехавших на процесс ни в одну гостиницу не пустили. Спали, кто в машинах, иногда по три-четыре человека, кто – у знакомых вповалку, по нескольку человек в комнате на полу. Я потом написал скетч «Лик моего народа» – зарисовка своих впечатлений (ГВ).

Невероятная пошлость, ненависть, источавшаяся «ржущей», оскорбляющей толпой во время столкновений правозащитников и представителей КГБ, переданы в скетче Владимова образами, как будто сошедшими с гротескных брейгелевских полотен: «Вот эти гогочущие, глумливые, неподдельной злобой исковерканные лица – это он и есть, лик моего народа?» (4/154) Из уст Владимова с его врожденным чувством глубокого уважения к каждому человеку и к своему народу эти слова звучат совершенно беспрецедентно. Но после окончания процесса пришло осознание служивой обязанности этих людей устраивать чудовищную вакханалию. Сталкиваясь с ними на автозаправке или в магазине, он разглядел их любопытство и интерес к себе, и усталость от собственной «натасканности, надрессированности». Эта поездка сблизила его с Сахаровыми еще больше.