Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

В итоге Аугсбургский договор 1555 г. являл настоящую диалектику решенных и нерешенных проблем. Два положения этого договора скрывали ставший впоследствии разрушительным потенциал. Отказ узаконить кальвинистскую конфессию в сочетании с неясностью правовой диффиниции лютеранства вообще готовил будущую скрытую диффузию кальвинизма. Обладая законным правом на судебное преследование реформатов, имперские учреждения оказывались в тупике в том случае, если реформаты могли доказать свою принадлежность к «родственным членам Аугсбургской конфессии». Второй момент заключался в гарантировании прав католического духовенства как территориальных властителей и в отсутствии твердых гарантий прав их евангелических подданных, что в будущем могло вылиться в прецеденты католической реставрации или в разнообразные формы давления на конфессиональные меньшинства. Наконец, негласное утверждение главенствующей роли имперских чинов в деле формирования конфессиональных ландшафтов и в имперских городах и в территориях исключало стабильность религиозных границ в их политико-территориальном выражении. Свобода религиозного выбора входила в противоречие с попытками аугсбургских статей зафиксировать положение «status quo». Тем самым на уровне имперского права не была исключена возможность дальнейшего распространения протестантизма в Германии как в лютеранской, так и в реформатской оболочке, равно как и католическая реставрация.

Несомненна, однако, и созидательная сторона договора. В глазах подавляющего большинства представителей имперских сословий мир 1555 г. означал умиротворение Империи. Пусть с большими потерями достигнутый, пусть и с неясными формами компромисса определенный, но был восстановлен социальный покой, нарушенный Реформацией. Был преодолен опасный кризис, развивавшийся с середины 20-х гг., вылившийся в конечном счете в прямое военное противостояние католического престола и его союзников элите протестантского высшего дворянства. Прежде всего были стабилизированы отношения в структуре сословной вертикали по линии император-католик — протестантское высшее и низшее дворянство. Мир означал и восстановление стабильности на уровне горизонталей, между католическими и лютеранскими имперскими чинами.

Параллельно Аугсбург узаконил лютеранскую церковь, которая теперь и в вопросах догмы и административной организации получала признанную автономию. Тем самым был погашен главный очаг реформационного кризиса, по меньшей мере в догматическом аспекте. Требования свободного отправления евангелического культа, по крайней мере в части территорий, было удовлетворено, что служило отныне базовой посылкой к компромиссу с католическими властями при любом последующем развитии. Легитимация Аугсбургским соглашением прав лютеранских чинов стала важнейшим итогом и с точки зрения европейской исторической перспективы. Впервые в истории христианской Европы был найден правовой механизм, регулировавший сосуществование нескольких конфессий в структурах одного территориального организма.

Кроме того, Аугсбург означал и разрешение кризиса в рамках имперских структур. Империя не распалась под ударами религиозной борьбы, напротив, нашла в себе силы к консолидации. Был восстановлен авторитет императора как главного гаранта стабильности и прав имперских сословий, было восстановлено доверие на форуме имперских князей, ощущавших необходимость в компромиссе для сохранения базовых принципов сословной организации, были удовлетворены интересы значительных рядов низшего дворянства и имперских городских общин. Император получал возможность вернуть в свои руки инструментарий имперского и ленного права, влияя на сообщество подданных, а сословия — использовать гарантии мира для сохранения своих позиций и по отношению друг к другу и к короне. «Пат» в отношениях между императором и сословиями, сложившийся в конце XV в., был вновь зафиксирован в 1555 г.