Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Все эти бесспорные правительственные дарования соседствовали с бескомпромиссным католицизмом в его душе. В принципе он был един с Карлом по вопросу оценки выступления Лютера и самой немецкой Реформации. До конца своих дней Фердинанд видел в протестантах еретиков, отвернувшихся от Святой Церкви, и по мере сил стремился привить лучшие формы католического благочестия своему наследнику. Но его стартовые позиции как будущего императора определялись не макрокосмической широтой планов, столь свойственных Карлу, и не желанием положить на алтарь веры все до последнего, чего требовали от него триденгские радикалы. Фердинанд был всегда гибок в вопросах политического компромисса с протестантскими силами Империи, и именно готовность к компромиссам по всему спектру нерешенных проблем со всем фронтом антигабсбургской и антикатолической оппозиции позволяла укрепить его положение накануне Аугсбургского рейхстага в 1552–1555 гг. и после отречения Карла в 1556 г. Вероятно, лучшие дарования Фердинанда как правоведа, дипломата и конфессора раскрылись как раз в решающие летние дни 1555 г., накануне подписания религиозного мира. Сочетание уступок и угроз при непременном желании ввести религиозные отношения в правовое русло завершилось крупным, особенно в перспективе, успехом имперской политики. Германия была умиротворена, и вертикаль имперского контроля восстановлена, пусть и с серьезными оговорками. Во всяком случае, перед вступлением в обязанности главы Империи Фердинанд сумел обеспечить относительно прочный фундамент религиозного мира. Избрание его императором позволяло надеяться на укрепление авторитета династии и внутреннюю стабильность, т. е. на усиление позитивного потенциала соглашения 1555 г. Если бы Аугсбургский компромисс не состоялся, то в условиях отречения Карла восшествие на престол Фердинанда скорее всего активизировало бы лишь деструктивные процессы.

Оказавшись на престоле, Фердинанд подчинил все недолгие последующие годы своего правления решению нескольких взаимосвязанных задач. Он стремился укрепить на тот момент еще недостаточно твердую внутреннюю стабильность за счет продолжения диалога с лютеранскими чинами и богословами, имевшего конечной и туманной целью церковное согласие или, по меньшей мере, более приемлемый компромисс с протестантизмом. С другой стороны, он продолжал переговоры с ведущими княжескими Домами Империи по вопросам, остававшимся еще нерешенными в статьях Аугсбургского мира. Итогом сотрудничества, по мысли императора, должно было быть упрочнение «земского мира», обеспеченного более надежными имперскими и сословными институтами. Наконец, еще одной и важной гранью политики Фердинанда было стремление на теоретической платформе завершить обновление католицизма. Здесь в центре внимания оказывались апостольский престол и судьба Вселенского собора.

По первым двум вопросам Фердинанду удалось не столько приблизить окончательное решение, сколько законсервировать сложившееся в 1555 г. положение.

Один из главных творцов Аугсбургского мира, столь не похожий на своего брата: император Фердинанд I (1556–1564). Гравюра Ганса Зебальда Лаутензака, 1556 г.

На первом рейхстаге, собравшемся после отречения Карла в 1556 г. в Регенсбурге (реально начал работу лишь в 1557 г. после появления на нем самого короля), лютеранские князья стремились добиться отмены принятой в Аугсбурге «духовной оговорки». Фердинанд, блокируясь с католической партией, не позволил внести изменения в принятые статьи религиозного мира, и дело ограничилось лишь протестами лютеранских лидеров. С другой стороны, назначенный в Вормсе в том же году богословский диспут, проходивший с участием светил протестантизма и обновляющейся католической церкви — Филиппа Меланхтона и Петра Канисия, — оказался безрезультатным. С самого начала съезда сторонники лютеранской ортодоксии вступили в жаркие споры с Меланхтоном, и единство протестантов было парализовано. Католики, возложив всю вину на протестантов, отказались от дальнейшего участия в переговорах. На новом рейхстаге, собравшемся в 1559 г., Фердинанд столкнулся с теми же проблемами, причем дело осложнялось еще и необходимостью организовать оборону восточных рубежей от турок, что требовало вотирования сословиями новых налогов. Избегая решительных шагов, императору удалось сохранить в важнейших вопросах «духовной оговорки» и умиротворения Империи положение «status quo» и добиться частичного вотирования «турецкой помощи». Тактика постоянных консультаций с лидерами протестантских и католических групп в целом принесла хорошие плоды: положение было стабилизировано, князья не испытывали большого желания подвергнуть ревизии статьи Аугсбургского мира.