Герметикон

— Ты ведь знаешь, что я плохо слышу: осложнения после карапунской лихорадки, которую ты лечил спустя рукава, — посетовал Бабарский, усаживаясь напротив Хасины.

— У тебя не было карапунской лихорадки!

— Тогда почему я стал плохо слышать?

Ответа на этот вопрос у Альваро не было, поскольку он сильно сомневался в том, что ИХ испытывает проблемы с ушами.

— Иногда мне кажется, что сородичи правы и вас действительно следует уничтожить, — вздохнул меди-кус. — Ну разве что кроме мессера.

В ответ Бабарский добродушно улыбнулся.

Альваро Хасина считал себя инопланетянином, присланным высокоразвитой цивилизацией для изучения странных человеков, замусоривших изрядную область Вселенной. Как именно к медикусу пришло это знание, Альваро не распространялся, а от помещения в психиатрическую клинику его спас Помпилио, обретя для "Пытливого амуша" великолепного судового врача, поскольку к своим прямым обязанностям — детальному изучению человеков — Хасина подходил с высочайшей ответственностью.

Что же касается ИХ, Альваро давно отказался от мысли его отравить и воспринимал как посланное судьбой испытание.

— Бабарский, что тебе нужно? — спросил он, делая пометку в истории болезни ИХ. В очень толстой, напоминающей астрологические атласы, истории болезни.

— Снова стать молодым и здоровым, — печально ответил суперкарго.

— За чудесами обращайся к Добрым Праведникам.

— Не богохульствуй.

— Я — инопланетянин, мне можно.

— При должном усердии идеи олгеменизма можно донести и до низших видов.

— Ты отнимаешь у меня время, — проворчал Хасина, пытаясь изобразить на открытой странице Бабарского в профиль.

— Ты портишь истории моих болезней, — кротко заметил ИХ.

— Благодаря моему таланту они заиграют новыми красками.

— Болезни?

— Истории.

— Бесчувственный чурбан.

— В своем развитии мой вид давно преодолел стадию эмоций, так что я на тебя не обижаюсь.

— Дай мне какой-нибудь порошок, я простудился, когда стрелял из пулемета, — выдал наконец Бабарский. И несколько раз кашлянул Хасине в лицо. — Слышишь?

— Открой рот и скажи "А-а…" — невозмутимо потребовал медикус, дорисовывая Бабарскому усы и рога.

— Просто дай порошок.

— Если простудился, у тебя должно быть воспалено горло.

— Оно у меня всегда воспалено.

— В таком случае я знаю превосходную замену порошкам, она называется "Горячий грог".

— Алкоголь разрушительно действует на нервную систему, — сообщил суперкарго. — Странно, что ты об этом не знаешь.

— Зависит от дозировки, — хладнокровно парировал Хасина.

— Дай порошок!

— Ну… на. — Медикус поковырялся в тумбочке стола, извлек из него плотно закрытую склянку с чем-то голубеньким, с сомнением оглядел ее, поморщился, словно пытаясь вспомнить, что же он такое смешал, что получился такой оттенок, но все-таки протянул Бабарскому. — Принимать четыре раза в день вместо еды.

— А если я проголодаюсь?

— Сомневаюсь, что успеешь, — честно ответил инопланетянин, так и не вспомнивший, что находится в склянке. — Сильно сомневаюсь.

///

Убедившись, что противник не способен продолжать преследование, Дорофеев распорядился вернуться на прежний курс, а заметив, что "Амуш" не развивает максимальную скорость, затребовал от Бедокура объяснений.

— Шиф, что с машиной?

— Кузель работает штатно, повреждений нет, — доложил Чира. — В первой мотогондоле отмечен перегрев, я отправил ремонтную бригаду, жду отчета. Электрика в полном порядке.

— Вы будете глушить двигатель?

— Еще не знаю, капитан. — Бедокур помолчал. — Все остальные мотогондолы в порядке, так что пятьдесят лиг в час я гарантирую.

— Принято. — Дорофеев переключил переговорную трубу в режим общей связи. — Внимание! Астрологу срочно подняться на мостик!

Во время сражений Галилей должен был находиться в астринге, одном из самых защищенных отсеков цеппеля, и никогда не спешил с возвращением.

— Квадрига!

— Торопился как мог, капитан, — произнес Галилей, застывая на пороге. — Разрешите подняться на мостик?

Судя по слегка затуманенному взгляду, торопясь, Галилей успел нюхнуть щепотку свуи, но все знали, что эта доза для него пустяковая.

— Принимай командование, — распорядился Дорофеев. — Вызовешь меня, когда до Фоксвилля останется час пути.

— Да, капитан.

— Капитан покидает мостик, — громко объявил рулевой. И сопровождаемый Крачиным Дорофеев вышел в коридор.

— Вы хотели поговорить? — догадался Аксель.

— В кают-компании.

И они прошли в самый конец гондолы.