Герой из героев. Попытка не пытка

— Почему мы уезжаем? Там вроде весело было.

— Только для тех, кто обычаи соблюдает. А я впервые слышу о том, чтобы для счастья молодых в день свадьбы незнакомых людей сжигать следовало!

— Мама мне рассказывала такую сказку. Только там не сжигали, а злого чужака метлой из дома до городских ворот гнали.

— Городских ворот? Видимо это вынужденное искажение традиций в условиях изменившейся среды. Здесь-то всё по серьёзному!

— Что?

— В городе не так заботятся о сохранении обычаев, как о прибыли. Если каждого торговца, не знающего обо всех запланированных свадьбах, на костёр отправлять, то и города не останется.

Элдри задумалась, и дальше мы поехали в молчании, пока не остановились под понравившимся мне раскидистым дубом. Его толстый ствол невозможно было обнять и двумя парами рук. Опавшие жёлуди не растащили шустрые белочки, не съели их дикие свиньи. Место выглядело идеальным для ночлега.

…Оно и стало идеальным. Ночью шёл роскошный звездопад, и я, выслушивая яркие восторги Элдри, пока один из крохотных сверкающих росчерков на небе не погас, успел загадать очень красивое и важное желание — чтобы все люди в моём мире раз и навсегда уяснили, что падающие звёзды всего лишь сгорающие в атмосфере твёрдые частицы. И ничьих фантазий они не исполняют.

Глава 11

— Садись, — обратился я к Элдри.

Девочка тоскливо поглядела на острый хребет жалобно мычащей коровы, однако не стала перечить и подошла ближе. Я остался доволен этим и хотел уже было подсадить её в седло, но вдруг закашлялся так, что вынужденно облокотился ладонью о ствол дерева.

Вечером у меня всего‑то слегка запершило в горле. Мне ещё тогда подумалось, что это ощущение неприятнее ввалившегося бурчащего живота. Подумаешь голод, вот больным я себя действительно давно не чувствовал. А к утру мне стало хуже. Начался ещё и неудержимый кашель. Из-за него мои глаза слезились, но… всё равно разглядели, как раздулось за ночь вымя коровы. Её надо было сцеживать.

Эти коровы сущий кошмар! Чего их так часто доить-то надо? У меня ещё после вчерашних доек руки ещё нещадно гудят!

… И чешутся навести на животное какую-либо порчу. Так, для уменьшения количества молока.

Однако я кое-как справился с задачей, и теперь нам надо было двигаться дальше. Поэтому, едва я дождался прекращения приступа кашля, как всё-таки подсадил Элдри, и мы отправились в путь.

— Сегодня я буду как можно реже говорить, и по этой причине займёмся практическим безопасным навыком. Начнёшь учиться пропускать через себя энергию мира.

— Как?

— Для начала надо прочувствовать своё тело. Ты всё его ощущаешь?

— Конечно!

— Чувствуешь одежду? Так, чтобы единовременно по всему телу?

— Нет. Когда я смотрю на руки, то чувствую руки. Когда на ноги, то чувствую ноги.

— Тогда ты не чувствуешь себя. А потому до полудня должна это исправить!

— До полудня?

— Да. Тогда ты слезешь с Опала, и, пока я им занимаюсь, будешь ходить вокруг, мысленно вытягивая из земли энергию через одну ногу. Только не оставляй её в себе. Воображай, что пропускаешь энергию через всё тело и выпускаешь обратно в землю через другую ногу.

— Звучит очень скучно.

«Зато совсем легко», — с завистью подумал я.

Зависть возникла не из-за того, что я давно достиг того уровня, когда банальной прокачкой непреображаемой энергии нет смысла заниматься. Мне чертовски не хватало возможности творить магию. Я страдал от этого всё больше и больше. Дело дошло до того, что время от времени я с тоской подумывал, а почему бы мне не начать развивать свет? Получившееся в Ожени заклинание провоцировало меня пробовать себя на новом поприще. Но… Куда же без «но» то? Подобное потребовало бы в разы больше усилий, нежели их следовало приложить даже такой маленькой бесталанной девочке, как Элдри. Я не просто тёмный маг. Я тёмный мастер-маг, архимаг… Названия не имеют значения! Главное, суть. Сначала мне предстояло очистить до нейтрального состояния свои энергетические центры, а они были глубоко изменены тьмой. Поэтому их очистка должна была превратиться не только в муторное и долгое занятие, но и в тяжело переносимое физически занятие. А мне ещё и не хотелось этого делать! Логика уверяла, что после разговора с герцогом Юрвеном я бы навсегда лишился необходимости страдать от обычного человеческого бытия.

Эмм, погодите?

Да, погодите. Но откуда тогда в моей голове вообще родилось сомнение: начать заниматься светлой магией или нет? Виной всему озарение. После негостеприимных Прошек до меня дошло, что герцог Юрвен может и не возжелать встречи со мной, что мне придётся добиваться у него аудиенции. Серьёзно, когда моя встреча с ним произойдёт? Через неделю, когда я доберусь до столицы Юрвенлэнда? Или через месяц? Год?! И предполагаемый год казался уже достаточным сроком, чтобы не только активно приступить к покорению новых горизонтов, но и всерьёз озаботиться собственным комфортом да начать обучать Элдри с целью именно научить, а не так побаловать своё самомнение ролью учителя.

Зачем я учил её?