Герои Ленинградского Неба

— Вот это и есть основной наш район,— сказал Поздняков.— Но в нашу задачу входит прикрытие и другого участка в направлении Алакуртти — Кандалакша. Там от границы до железной дороги рукой подать. К тому же финский аэродром в десяти минутах лета от нашей территории. Так что приходится быть постоянно настороже. А гитлеровцы, как ты уже заметил, ходят большими группами и под многочисленным прикрытием.

Разговор затянулся. О тактике и повадках врага Поздняков рассказывал Алексею и в столовой, и потом, после ужина.

— Теперь давай поспим малость. Ночью наверняка налет будет.

— Меня возьмешь?

— Нет. Сначала днем полетай.

— Но ты же видел, как я пилотирую?

— Видел. Можешь. И все-таки потерпи. Дойдет до тебя очередь.

Дошла... Буквально на следующий день. На Мурманск шла армада более чем из ста фашистских самолетов. В воздух были подняты все истребители.

По давней привычке, отработанной еще в 153-м полку в полетах с Макаренко, Хлобыстов, словно привязанный, летел за Поздняковым. На них несколько раз набрасывались «мессершмитты». Но Алексей мгновенно доворачивал самолет и пулеметными очередями отгонял стервятников. Во взаимодействии с истребителями других авиационных полков они разогнав ли врагов, заставили сбросить бомбы на сопки и не позволили прорваться к городу.

Вернувшись домой, Поздняков сказал:

— Молодец! Словом, за хвост я не опасаюсь. Но и ты будь осторожен. Лезешь на рожон, будто... заговоренный.

— А я и есть заговоренный,— поддержал ведомый.— Таких, как я, смерть не берет.

После ужина в ожидании команды на вылет друзья не раздеваясь прилегли на койки, которые Алексей Поздняков, с той поры как утвердили Хлобыстова его ведомым, поставил рядом. Ему все больше нравился этот парень. Чистый, бесхитростный, готовый последним поделиться с товарищем, Хлобыстов уже одним этим вызывал уважение и симпатию. К тому же вел себя всегда ровно, никогда не пытался выделиться, хотя орден Красного Знамени вроде и давал для этого основание. В полку немногие имели такое отличие.

Но окончательно покорил Позднякова ведомый в воздухе. Как-то раз, возвращаясь из разведки, Поздняков не заметил подкравшийся к нему «мессершмитт*. Хлобыстов уже готовился к посадке, как это принято, впереди ведущего, повернул голову и увидел «мессершмитт». Он тут же увеличил обороты, набрал высоту, и атаковал противника. На все это ушли считанные секунды. И если бы Алексей не обладал молниеносной реакцией, Поздняков был бы сбит.

К весне 1942 года фашисты активизировали боевые действия. Выполняя приказ Гитлера любой ценой захватить Мурманск и перерезать Кировскую железную дорогу, они все чаще и чаще стали совершать массированные налеты. Большими группами, численностью от 30 до 120 самолетов, пытались прорваться к порту, нанести удар по городу. Иногда их бомбы достигали цели, и тогда останавливалось движение поездов.

Советским авиаторам приходилось нелегко. Летчики делали по два-три вылета ночью, неоднократно поднимались на отражение налетов днем. Из жестоких схваток нередко прилетали на изрешеченных осколками и снарядами машинах. Техники, механики, мотористы сутками не отходили от поврежденных самолетов, ремонтировали их, восстанавливали. И спустя десять — двенадцать часов машины возвращались в строй. Летчики с громадным уважением относились к своим боевым помощникам.

Алексей Хлобыстов стал командиром звена, затем заместителем Позднякова, который принял эскадрилью. Все чаще стал он задумываться о своем месте в жизни, с любопытством присматривался к коммунистам. Старался понять, чем они отличаются от остальных. Вот Поздняков, например. Алексей тщательно анализировал его жизнь и приходил к выводу: да, комэск — настоящий коммунист. Первым начинает бой и ведет его до победного конца. А если потребуется, отдаст свою жизнь не колеблясь.

«А я? — думал Алексей.— Смогу ли я быть таким, как он?»

Возвращаясь с аэродрома, он подошел к Позднякову и, шагая плечо в плечо, спросил его, каким должен быть коммунист. Поздняков остановился. Внимательно и молча посмотрел на друга. Тот понял взгляд по-своему. Встревожился и спросил:

— Ты чего?

— Да вот смотрю и радуюсь. Растешь ты, Алексей. Хороший из тебя человек получается.

— Постой, ты ответь на вопрос.

— Вопрос твой, Алексей, насколько прост, настолько и сложен. Понимаешь, коммунист — это прежде всего предельно честный человек. В работе, в общении с людьми, в семье. Это качество особенно четко проявляется здесь, на фронте. И если ты в самую трудную для государства и своего народа минуту думаешь о партии, значит, ты и есть самый честный человек. Ну а все остальное — смелость, мужество, отвага — это приходит со временем, с опытом. Так что подавай заявление. Такие, как ты, партии нужны.

Вскоре Алексея Хлобыстова на партийном собрании эскадрильи приняли кандидатом в члены ВКП(б). По роковой случайности день 8 апреля 1942 года, когда в полк приехала партийная комиссия, чтобы утвердить решение партийного собрания и вручить ему кандидатскую карточку, стал для Алексея и самым счастливым и самым тяжелым.