Герои Ленинградского Неба

В начале марта 1942 года, участвуя в групповых налетах на аэродром противника в районе Тикшозера, Саломатин вместе с товарищами уничтожил девять самолетов врага. 6 апреля 1942 года он вновь летал на штурмовку аэродрома противника. Уничтожено пять самолетов типа «брустер». 3 августа 1942 года Саломатин летал ведущим группы на штурмовку вражеского аэродрома. Уничтожено шесть немецких истребителей типа Ме-109.

— Это была моя месть за гибель Петра Самохина,— рассказывает Владимир Ильич Саломатин.— В начале сорок второго года летчики нашего полка много и успешно летали на боевые задания. Вскоре наш полк стал гвардейским. Меня назначили командиром эскадрильи и наградили орденом Красного Знамени. И снова штурмовки, полеты на «свободную охоту», воздушные бои...

Однажды капитан Саломатин, командуя восьмеркой самолетов, встретил в воздухе десятку бомбардировщиков «Юнкерс-87» и четырнадцать сопровождавших их истребителей «Мессершмитт-109». Фашисты намеревались бомбить переднюю линию наших войск. Разбившись на боевые пары, наши летчики решили дать бой «юнкерсам». Первой очередью гвардеец Саломатин сбил ведущего «лапотника» (так прозвали наши летчики немецкий бомбардировщик Ю-87 за его не-убирающиеся шасси). Строй нарушился. Сбросив бомбы в лесную чащу, «юнкерсы» развернулись и убрались восвояси.

Тогда, в январе 1943 года, командир полка капитан Барковский писал: «Командир эскадрильи В. И. Саломатин показывает образцы боевой работы. Он лично сбил несколько самолетов врага. Проявляет отвагу и героизм. Летает отлично днем в сложных метеорологических условиях и ночью».

В начале 1943 года В. И. Саломатину и П. Я. Самохину (посмертно) было присвоено звание Героя Советского Союза.

Сейчас Владимир Ильич Саломатин проживает в родном Подмосковье — в поселке Дзержинский. Ветеран войны всегда в гуще жизни. И хотя неумолимое течение времени давно уже заставило его расстаться с авиацией, оно не погасило в его сердце вечную любовь к ней, вспыхнувшую в юные годы. Наверное, поэтому его особенно часто можно встретить среди молодежи,— он рассказывает ей о войне, о великом подвиге советского народа, о героизме, отваге и мужестве своих боевых товарищей. И обязательно — о своем друге Петре Самохине.

Г. МУРАШЕВ

НЕ ЗНАЯ СТРАХА

Алексей Хлобыстов сидел возле окна купе, подперев щеку рукой, и задумчиво смотрел на медленно проплывавшие за окном вагона леса, белые снежные наносы, громадные черные валуны. А вот невдалеке показалось озеро. В центре его — чистая ровная ледяная площадка, будто кто ее специально расчищал. Да только кто тут будет этим заниматься, если согласно статистическим данным плотность населения едва достигает трех человек на один квадратный километр... ,

Три человека! Эта цифра как-то сразу напомнила Ленинград, его шумные, многоголосые улицы. Как он любит Ленинград! Бывало, вырвется из гарнизона на часок-другой в будний день и то за праздник считает. Так бы и ходил по улицам, рассматривал лепку на домах, решетки садов, мосты...

— Да вы не печальтесь, товарищ командир,— вывел его из задумчивости неожиданно прозвучавший голос соседа.— Полюбится вам наш северный край, сердцем прикипите. Уезжать не захочется.

— А я... ничего... не печалюсь,— пытался было отказаться от разговора Алексей. Но сосед оказался настойчивым и мало-помалу втянул Алексея в беседу.

За разговором время побежало быстрее. Но память настойчиво возвращала туда, в Ленинград, где остались друзья по 153-му истребительному авиационному полку; напоминала до мелочей каждый полет, каждый воздушный бой. Ну и, конечно же, тот, за который получил орден Красного Знамени.

...Солнце еще только золотило верхушки сосен, а летчики и техники уже приехали на аэродром. Наземные специалисты сразу направились к укрытым ветками «чайкам», летчики пошли на берег озера. Алексеи Хлобыстов с разбегу сделал переворот через голову, поднял подвернувшийся под руку плоский камешек и пустил его над водой. Тот, подпрыгивая, летел по воде, оставляя за собой круги.

— Тишина-то какая! — тихо, ни к кому не обращаясь, произнес Алексей.— И чего ему надо от нас?! Ведь все равно разобьем. Сколько бы он сейчас на нас ни бросал танков и самолетов, всех уничтожим. Мыслимо ли нападать на Советский Союз?

— Это ты верно сказал,— поддержал Алексея командир звена старший лейтенант Николай Макареко,— сокрушим Гитлера.

— Послушай, а не искупаться ли нам?

На лице Алексея появилась озорная мальчишеская улыбка, серые с голубинкой глаза стрельнули молниями. Он быстро расстегнул портупею, разделся и бросился в воду. Вынырнул метрах в десяти от берега, шумно выдохнул воздух, а потом легко, ровно и красиво вытягивая руки, поплыл к середине озера.

Как он любил вот такие минуты! Они напоминали ему детство, Москву-реку.

Накупавшись, Алексей поплыл к берегу, согнал руками с мускулистого тела воду, зажав ухо, попрыгал на одной ноге, стал одеваться.