Герои Ленинградского Неба

Так получилось и на этот раз. Когда расстояние между группами сократилось примерно до пятисот метров, «фоккеры» взмыли вверх. Нервы у гитлеровцев не выдержали, и они стали уходить, избегая лобовой атаки советских истребителей.

— Огонь! — скомандовал Фомчеыков ведомым. Он нацелился на ведущего «фоккера». Вот его силуэт уже в сетке прицела. От разящего удара «фоккер» судорожно дернулся, наклонился на левое крыло, затем, перевернувшись, полетел вниз. Сильный взрыв в сосновой роще, куда упал «фоккер», возвестил о заслуженном конце ведущего немецкой группы. Второй «фокке-вульф» загорелся от меткой пушечно-пулеметной очереди Фомы Журавлева. А третьего сразил Николай Сверкунов.

Стремительная атака, умелый маневр и меткий огонь, проведенные в считанные секунды, принесли успех. Теперь можно заняться и «мессершмиттами».

— Все в круг!

Пока вражеские истребители действовали разрозненно и была свобода маневра, Фомченков с ведомыми вел бой на вертикалях, пикировал до бреющего полета и снова устремлялся ввысь, атакуя то одну, то другую пару. Когда же гитлеровцы сумели организоваться и, используя численное превосходство, начали «зажимать» их, Фомченков перестроил группу. Теперь каждый летчик своим огнем мог защищать от атак противника впереди летящего товарища. Сверкунов прикрывал Фомченкова, Журавлев — Сверку нова, Лелик — Журавлева, Фомченков — Лелика.

Самолеты образовали два круга. Один, маленький, по окружности которого ходили четыре «ястребка», и большой, внешний, который очерчивали «фоккеры» и «мессеры». К ним вскоре подошла еще четверка «фоккеров». Фашистских истребителей стало тринадцать. А наших только четверо. «Надо продержаться до подхода помощи,— рассуждал Фомченков.— Оттянуть на себя «фоккеров» и «мессеров». Подкрепление должно вот-вот подойти. Оно где-то в пути».

Враг продолжал наседать. Замкнутая в круг четверка истребителей отражала его яростные атаки.

Секунды боя казались минутами. А напряжение схватки все возрастало.

В какой-то момент круг, по которому курсировали «ястребки», разорвался. Лелик выскочил из него и оказался без прикрытия. Сзади с разных сторон на него сразу же бросились три «фоккера».

— Сто третий! В хвосте—«фоккеры»!— крикнул Фомченков и сразу же направил свой истребитель на помощь товарищу.

— Сто первый! Прикройте, выхожу из боя! — раздался в наушниках голос Лелика.

— Выходи! Маневр! — Фомченков дал заградительную пулеметную очередь. Удачно: задымил один из «фоккеров». И тут же машина Фомченкова вздрогнула от сильных ударов. На фюзеляже появились языки пламени. Он попытался сбить огонь. Не удалось. Огонь жадно лизал плоскость, быстро подбирался к бензобакам. Когда доберется — взрыв. Счет на секунды. Машину уже не спасешь. Что делать? Прыгать? Внизу занятая врагом территория. Можно, конечно, попытаться после приземления скрыться в лесу, а потом добраться до своих. Это шанс, но насколько он реален?

Нет, не о своей жизни думал он, а о том, как нанести врагу наибольший ущерб.

Боевые друзья Фомченкова видели, как самолет командира покачал крыльями в знак прощания. И уже в следующее мгновенье горящим факелом устремился в сторону аэродрома. Затем истребитель перешел в отвесное пике и врезался в бензоцистерны, стоявшие на окраине летного поля. Мощный взрыв взметнул вверх огромный столб огня и дыма...

Фома Журавлев с трудом посадил сильно поврежденную в бою машину. Вылез из кабины. Тяжелое чувство давило сердце. Вылетали вшестером, а вернулся он один. В памяти вновь проплывали эпизоды только что проведенного боя. Его они начали вчетвером: Фабристов и Рябов так и не появились. Что стало с ними? Из четверки, вступившей в бой, первым погиб командир. Потом, когда подбили Сверкунова, он с Лели-ком прикрывал его посадку. Истребитель Николая приземлился на небольшой поляне. Остался ли Сверкунов жив? А Лелик погиб у него на глазах. Его истребитель, прошитый вражескими снарядами, с небольшой высоты камнем упал на землю.

Будто во сне Журавлев добрел до штабной землянки. Доложил о выполнении задания. Командир дивизии выслушал доклад и тяжело вздохнул:

— Хорошие были ребята! Орлы.

Еще бы! Он-то, Журавлев, хорошо знал, какие это были летчики.

— А о Фабристове и Рябове известно что-нибудь?

— Отстали от группы в облаках. А когда вышли, на них навалились вражеские истребители. Оба вернулись. Фабристов в бою сбил два самолета. Таким образом, на счету вашей группы шесть сбитых самолетов. Да разве они могут возместить наши потери?!

В список безвозвратных потерь записали фамилии Фомченкова и Лелика. Сверкунова записывать пока воздержались. Его ждали день, второй. Он не появлялся. Судьба Николая стала известна, когда наши войска перешли в наступление и заняли места, над которыми происходил воздушный бой. Неподалеку от аэродрома в сосновой роще нашли самолет Сверкунова, а вокруг — около десятка трупов немецких солдат.