Герои Ленинградского Неба

— Строго говоря, погода нелетная... Рисковый ты все-таки, Николай,— заметил Ермолаев.

— Рисковать обязан: ведь бомбят Ленинград.

По ракете один за другим на старт вырулили шесть «илов». В воздухе, как было ранее отработано, собрались группой и, набирая высоту, пошли к линии фронта. Лидировал Ткачев, за ним держался его ведомый Ермолаев, чуть позади следовали остальные машины. Линию фронта группа миновала спокойно. У немцев было тихо — не ждали там наших. Дальше Ткачев вел по расчету времени, понемногу продолжая набирать высоту.

Быстро темнело. На безоблачное небо вышла луна, залившая мерцающим светом угрюмую, точно необжитую землю. По каким же все-таки признакам обнаружить аэродром противника?

Ведущий правильно рассудил, что фашисты не могут и не будут работать впотьмах. Ночная жизнь военного аэродрома, где ведется технический осмотр самолетов и всяческая другая подготовка к дневным полетам, должна как-то проявиться, пусть отдельными точечными огоньками.

Действительно, скоро внизу обозначился аэродром противника. Там готовились к утренним полетам и не слишком стесняли себя светомаскировкой.

Внезапность — испытанное оружие авиаторов. Нацелив группу на аэродром, Ткачев заложил вираж и со своим ведомым устремился к Череменецкому озеру. При свете луны рельефно смотрелся контур берега. Ткачев отметил характерный изгиб, запомнившийся по фотопланшету: «Дом где-то здесь! Выясним своим способом». Летчик нажал на гашетку, полоснул очередью берег. Внизу появились ответные вспышки — противник выдал себя.

С пикирования отбомбились по вспышкам. Было прямое попадание — дом загорелся. Пора к группе.

А близ аэродрома быстро ширились два очага пожара — поработали товарищи. Отблески пламени высвечивали самолеты в земляных капонирах. Ткачев стиснул зубы: «Сейчас повоюем!» Сделав заход вместе с ведомым, он прицелился и нажал пусковое устройство реактивных снарядов, ударил из пушек и пулеметов. На сердце у него было радостно — с теми, что корежатся в пламени, покончено!

«Неплохая штурмовка»,— подумал Ткачев.

На следующий день от партизан было получено сообщение, что в результате ночного налета группы Ткачева уничтожено 16 самолетов, взорвано два склада с боеприпасами, разбит офицерский дом отдыха, выведено из строя до роты гитлеровцев.

Ткачеву было присвоено внеочередное звание капитана, его назначили командиром эскадрильи.

Полковник Марунов сердечно поздравил летчика и сказал:

— Ступай в политотдел.

В армейском политотделе находилась делегация трудящихся из города на Неве, прибывшая вручать подарки. Ткачев сражался за Ленинград на Волховском фронте, по ту сторону блокадного кольца. До него доходили рассказы о неимоверных страданиях ленинградцев, но то, что он увидел...

Пока готовилось маленькое торжество, возле домика политотдельцев летчик познакомился с мальчуганом из приехавших. Одетый слишком тепло для осеннего дня, подставив нежаркому солнцу стриженую голову, тот тихо сидел на пеньке. Ткачева поразило его бескровное, слегка отечное лицо с синеватыми жилками на висках.

— Тебя как зовут? — спросил летчик.

— Константин Петрович.

— Ты здесь с матерью?

— Мама умерла. Под Новый год ко дню рождения захотела меня помыть. Вскипятила чайник, сняла с печки, да не удержала и обварилась... Тетя Тоня, соседка, повела на завод, показала мамин станок... Я понятливый, быстро научился...

Ткачев судорожно сглотнул:

— Ты с кем приехал?

— А я от цеха. На мамином станке точу стаканы к взрывателям. По две нормы даю, вот меня и послали.

— Сколько же тебе лет... Константин Петрович?

— Так новогодний я. Под следующий Новый год будет четырнадцать.

Позже, вручая Ткачеву подарок, обычный тогда набор — вышитый кисет, шерстяные варежки и папиросы, мальчуган пожал ему руку, и летчик ощутил его шершавые с мозолями пальцы.

В полку, знали, что Ткачев женат. И все-таки, когда он вернулся из политотдела с подарком, его затормошила молодежь: небось, девушка подарила, познакомил бы..., Рассказать о придуманной ими самими девушке? Оживились бы парни. Насупясь, он долго молчал. Ответил невпопад:

— Ленинградский токарь Константин Петрович наказал бить фашистского гада без устали. Вот этот наказ и принимаем за основу жизни.

Ночные штурмовики наносили ощутимый урон противнику. Это была, как скромно оценил заместитель комэска лейтенант Иван Янюк, «хотя и маленькая, но все-таки подмога Ленинграду».

После прорыва блокады воздушная разведка особенно зорко следила за передвижениями в прифронтовом тылу противника: попытка вернуть «бутылочное горло» полностью не исключалась. 21 февраля 1943 года на КП 703-го полка поступило сообщение воздушной разведки: по шоссе Любань — Шапки движется фашистская автоколонна. Нельзя было медлить, и ударить требовалось наверняка. Выбор командира майора Самойлова пал на комэска капитана Ткачева.