Герой на подработке. Ищи ветра в поле

Старший офицер, не выдержав занудства процесса, зевая, ушёл, едва очередь дошла до четвёртого из нас. Я прекрасно понимал его решение. Ничего занимательного в действе не было. У нас спрашивали имена, ещё раз зачитывали выдержку из приговора и на новых кандалах ставили зарубы, обозначающие, кому, когда их надели и когда должен был закончиться срок. Вновь стоящему передо мной атаману не повезло. Ему предстояло пробыть в Озриле до конца своих дней да ещё и на самых нижних ярусах, где велась наиболее тяжёлая работа. Таким, как он, ещё и лицо раскалённым железом клеймили.

— Кто?

— Морьяр.

Там, в Святограде, мне очень хотелось назваться Арьненом, дабы не портить репутацию нового имени, но тогда Марви и Данраду стало бы труднее меня отыскать.

— Полностью, идиот! Здесь фамилия не написана.

Где вы? Где ты, Данрад? Где ты, Марви? И треклятье! Как там Элдри?! Деньги у неё по-любому давно закончились. Вернулись ли к ней наши? Додумалась ли она попросить пожить в долг? Не потеряла ли она мой плащ? Вдруг его отобрали вместе с гномьим мечом в каком опасном переулке?

… Вдруг она вообще продала мой меч?!

Мои глаза налились яростью.

— У меня нет фамилии. Задолбали!

Я ощутил соприкосновение с землёй и только потом понял, как заныла челюсть. Кто‑то ударил меня так, что я не устоял на ногах.

— Не, по голове его бить не стоит, — остановил от нового удара охранника Марыск и сам любовно врезал по моему животу. Меня сразу скрутило в позу эмбриона. — Этот шкет и есть маг-целитель. Он вам пригодится.

— О! — довольно воскликнул писец, разом теряя своё прежнее недовольство. — После того как старый Бронт сдох, у нас никого так и не было. Ну-ка, сколько у этого типа? Всего полтора года?!

Водянистые и ко всему равнодушные глаза уставились на меня, как на кремовый торт на витрине, который на данный момент был отчего‑то не по карману. Я аж дышать перестал от предчувствия грандиозной неприятности. Даже пессимистичная мысль о том, что из-за срока кличка Наполторы снова ко мне вернётся, мгновенно оставила меня.

— Так. А ты там, что следом. Как звать?

— Данко Ормвилль.

— Четыре года. Карточный долг, — прочитал писец и обратился к следующему за Данко. — А ты?

— Лазарь Шутяга.

— Вот. То, что надо! Пятнадцать лет каторги за разбой… Хочешь уменьшить свой срок до полутора лет, Лазарь?

— А то, сударь!

— Тогда запомни. Тебя теперь зовут Морьяр и фамилии у тебя нет, — писец самодовольно посмотрел на меня, а затем приказал кузнецу. — Давай. Этот у нас Лазарь Шутяга. Пятнадцать лет работ.

Я стиснул зубы и пристально поглядел на господина Марыска. Несмотря на его недоброе отношение ко мне и вольное поведение в целом, он не походил на человека, который легко пойдёт против своей совести. Но инквизитор ехидно приподнял уголок рта и сделал вид, что смотрит на ворону, усевшуюся на собачью будку.

— Руки сюда! — приказал мне помощник кузнеца и погрозил кулаком.

Не знаю, куда отправили Данко, но меня привели к какой-то каморке, больше походящей бы на хлев, если бы вход в неё не закрывал дорогой, огромный, но напрочь проржавевший замок. Солдат, по приказу любящего командовать писца и пришедшего поглазеть на меня франта — начальника каторги, с трудом проворачивал ключ.

— Давай шустрее!

— Заело.

Наконец замок получилось отпереть, и я попал внутрь единственной комнатки дома, пропахшего гнилью, фекалиями грызунов и ещё чем-то основательно неприятным. По всей видимости испортившимися зельями и ингредиентами для них, ибо на верёвочке под потолком висели связки стеблей с осыпавшимися листьями, а некоторые глиняные банки валялись открытыми. Наверняка постарались крысы, ринувшиеся в разные стороны от вторгнувшихся на их территорию людей. Помимо этого безобразия по всем горизонтальным и вертикальным поверхностям дома ползали многочисленные крупные мухи. Их чёрные блестящие тела живым ковром медленно передвигались с места на место. А иногда они ещё и взлетали с невыносимо громким жужжанием… Я не выдержал и с брезгливостью приподнял двумя пальцами с постели полусгнившее покрывало.

Нет. Под ним оказался всё же не труп, а всего лишь свёрнутый по длине соломенный матрац, ставший логовом для грызунов. Несколько милых мышат с писком побежали спасаться, но нога писца, оставшегося стоять на пороге, мастерски убила единым притопом сразу двоих. Он обтёр подошву обуви о дощатый пол и сказал:

— Здесь больше года никто не жил. До общего отбоя ты должен привести это место в порядок.

Мои брови приподнялись помимо воли на поднебесную высоту. Лично мне казалось, что легче сжечь сею хибару и построить новую… Вот только никак не за несколько часов!

…Хм. А это что?

— Чем здесь занимался предыдущий маг? — требовательно спросил я, осторожно подбирая одну из разбитых мышами глиняных банок так, чтобы не коснуться её содержимого пальцами. Переливающийся перламутром розовый порошок было трудно спутать с чем‑либо ещё.

— Так сложно догадаться? Вытаскивал с того света тех, кто нужен.