Герой на подработке. Ищи ветра в поле

— Иногда на меня находит. Я просто зверею, правда. Но на этот раз я не был собой. И потому мне действительно жаль, Рик.

Я не лгал. Да и этот тип с весёлыми морщинками у глаз вызывал у меня симпатию. Ну, довелось нам оказаться по разные стороны. Так на его месте я бы себя так же вёл! Может, намного хуже. Даже скорее всего.

Адекватность — вещь ценная. Лучше бы её сохранить. Так же, как и жизнь. Лечением я выигрывал себе время, но как его использовать не знал. Можно было убить нескольких человек, но с остальными мне никак не справиться, а потому и не сбежать. И пока я по замкнутому кругу размышлял над этим, останавливая кровотечение с пафосным серебристым свечением (чтобы никому и в голову не пришло, что я бездеятельно сижу), Рик справился с параличом. Сначала задёргались его пальцы, затем полностью ладони, а там и всё тело. Движения говорили, что его нервная система вот-вот придёт в себя полностью.

— Ах ты мразь, — прохрипел Рик.

В чём-то он был прав. Каким бы сильным ни было ментальное безумие мага крови, но будь я помилосерднее, то выдал бы пощёчину, может, и всё.

— Да, люди почему-то удивляются, что я такой. Но что есть, то есть. Так сложилось. За мной идёт репутация жестокого убийцы и, наверное, не зря мне достались кандалы на пятнадцать лет.

— Тогда почему ты сейчас заживляешь мои раны?

— Э-э-э, — задумчиво протянул я, на самом деле не зная ответ. Вначале я хотел только расчётливо потянуть время, но нечто внутри, как оказалось, и в самом деле желало исправить содеянное. — Может, я таким родился? Таким несуразным и двуликим? Вот и хочу изменить то, что натворил. Ранить тебя было неправильно. И глупо.

С чего я так тогда там разоткровенничался? До сих пор ума не приложу! Но есть у меня подозрение, что уж очень мне хотелось выжить. А иначе бы вряд ли вышло.

Моя искренность создала атмосферу доверительности и по всей видимости задела что-то в тайниках души Рика. А, может, он меня даже понял. Я давно подметил, что равнодушно пытаю и убиваю по приказу Данрада, но искренне улыбаюсь, когда смотрю, как радуется Элдри леденцам, купленным на деньги мертвецов. Во мне имелась тяга творить добро, пусть и не всегда, и не для всех, и не так, как оно принято. Может, Рик и сам был таким? Легко колотил дубинкой по чужим спинам, а потом подкармливал чудовищно отвратительного котёнка, чтоб тот не сдох. Не знаю. Но именно Рик первый ударил меня, когда я закончил его лечение. И именно он, когда я скрюченный валялся в собственной блевотине и крови, первым сказал:

— Хватит. Достаточно мы ему отвесили.

— Да щас! Это мудло прикончить надо.

— Хватит, я сказал! — пригрозил Рик и широко улыбнулся, сводя на нет готовый возникнуть конфликт. — Будет вам, братья. Убивать детей как-то не по-мужски. Их воспитывают. Этот падла у нас шёлковым станет.

Пожалел ли он меня или не хотел получить выговор от начальства? Может, решил, что сумеет меня сломать?

Действия людей можно спрогнозировать и спланировать. Но далеко не все. В большинстве своём они абсолютно непредсказуемы, потому что за каждым из людей стоит свой собственный личный опыт, свой характер, своя воля и своё настроение. Быть может, то самое верное настроение, возникшее только благодаря солнечному лучику, приятно упавшему на кончик вашего носа, или случайно кем-то оброненному слову.

…И на этой фразе я и завершаю повествование о том, как после побоев судьба закинула меня на нижний уровень шахт и перехожу к тому, что добывать руду мне совершенно не понравилось.

На моих ладонях, основательно загрубевших от регулярных тренировок с мечом и постоянных путешествий, за треть дня уже красовались кровавые мозоли. Два пальца левой руки, которые были сломаны, требовали для заживления нескольких часов неподвижности. А их не имелось. За мною пристально следили, хотя я был едва жив и порой удивлялся тому, что ещё дышу. Мою спину ломило. Тело гудело и чесалось от пыли и пота. Магический фонарик, который я вызвал, чтобы хотя бы не напрягать глаза, дрожал и мерцал, потому что от реальности я был далёк. Постепенно моя голова опустела, и любые мысли прекратили своё движение. Я превратился в некий живой механизм. И, честно говоря, мною в какой-то момент овладело даже ощущение превосходства над самим собой прежним. За физическим невыносимо тяжёлым трудом я словно постиг некую божественную истину.

Однако за этим грандиозным моментом последовало вполне определённое событие, всю эту эйфорию стеревшее — от изнеможения я упал в обморок.

Что же. Бессознательное тело нельзя заставить работать.

…Ха! Буду я вам трудиться! Сейчас!

Ищи ветра в поле!

Глава 7

Наверное, неправильно писать свои мемуары, переходя на события, которые лично лицезреть мне не довелось, но вряд ли кому-то кроме меня станет интересно во всех подробностях читать, как я провёл последующее время в глубинах Озриля, от переутомления регулярно теряя сознание и после мастерски не приходя в себя. Примечательного там ничего не было, кроме эксклюзивно матерных криков надсмотрщиков. А потому расскажу о событиях на поверхности.