Герой на подработке. Ищи ветра в поле

— Хм, если ещё и две дюжины золотых добавите, — начал было начальник, рационально оценив угрозу, но вдруг замолчал и нахмурился. — Нет. Мы как-никак, а королевские указы исполнять должны. Озриль правосудие вершит, а не нарушает. Так что к соглашению я готов, но к другому. Вы нам мага законным путём подгоните и монет добавьте. Тогда и отдам вам этого. А пока он — Лазарь Шутяга, за убийство шести человек на пожизненное здесь оставленный. Клеймить, так и быть, не буду, но это вы пока заберите, — он отдал Данраду копию распоряжения о моём освобождении и скомандовал, указав на мечтающего убраться куда подальше осчастливленного разбойника. — Эй! Этого уёбка Морьяра на нижний уровень. Живее! Пока до меня официально приказ суда не дойдёт, пусть на самой тяжёлой работе гниёт. И нос ему сломайте!

— Будь по-твоему, — сквозь процедил главарь Стаи, наблюдая, как Лже-Морьяра корчит на земле от сыплющихся на него ударов. — Но за такое мне нужна одна уступка и одно обещание.

— Говорите.

— Мне нужно переговорить с Морьяром. Сейчас же. И если по моему возвращении вы сделаете из него калеку…

— Намеренно его никто не тронет, обещаю. Я прослежу. Но вы уж не забудьте сообщить своему человеку, что в остальном за любое его преступление последует наказание. Вёл бы себя как полагается, и сейчас был цел.

* * *

Очнуться мне довелось от похлопывания по щекам. Кто-то, шумно вдыхая в себя сопли, пытался помочь мне прийти в чувство таким незамысловатым способом.

Я тут же сделал вид, что умер.

— Чего-то он совсем. Не подох?

— Не. Вроде не.

— Тогда так понесли. Господин Заноза-В-Заднице ждать не любит.

Меня положили на носилки, на каких обычно выносили на поверхность трупы, и я постарался незаметно для окружающих устроиться поудобнее внутри дерюги. Увы, комфортнее не стало. А вскоре на меня ещё и ведро ледяной тухлой воды вылили. И подобное грозило не столько простудой, сколько смертью, так как воду лили прямо на лицо. Мне пришлось резко сесть, чтобы не задохнуться! Естественно, после такого я был вынужден ковылять дальше на своих двоих. Но до выхода на поверхность оставалось не так далеко.

Выйдя на свет, я поморщился, насколько позволял плохо уменьшающийся отёк у левого глаза. Но поморщился вовсе не из-за того, что меня ослепило яркое солнышко. Никак нет! Мне было неприятно осознавать, что поверхность встречала меня самым хмурым утром, какое только могло быть летом. Старкания, как и Амейрис, никогда не славилась ровным климатом, но сегодня погода превзошла саму себя — бело-серое небо, холодно до дрожи, порывистый ветер, да ещё и вороны вились в воздухе кольцом и хрипло каркали!

— Твою мать, — раздосадовано произнёс я одними губами, но, вынужденно проковыляв за своими конвоирами ещё немного, вдруг просиял, так как увидел своих. Это было лучше любого солнышка!

— Ребята! Я здесь! Здесь я, ребята!

Никогда не был плаксой. Те разы, когда у меня из глаз текли слёзы, можно было по пальцам пересчитать (если не считать моменты, когда едкий дым от костра лез в лицо), но от переполняющих меня эмоций я зарыдал. Мне чудилось скорое спасение от ужасно тяжёлой кирки с неудобной рукоятью. Я уже видел, как Элдри накладывает на мои бедные руки повязки с охлаждающим бальзамом, а Сорока с сочувствием даёт выпить из фляжки чего покрепче.

— Я здесь! — снова простонал я, и мои ноги стали идти намного быстрее. Самозабвенную радость не могло остановить даже понурое покачивание головы Браста, прикрывающего лицо ладонью так, как если бы он не желал меня видеть или вообще отчего-то стыдился.

— Я вижу, что ты здесь, а не в моём отряде, скотина! — хмуро поприветствовал меня Данрад и недовольно поджал губы. — Я что, ядрёна вошь? Папашей твоим стал, чтобы из дерьма вытаскивать?!

— Это всё он! — обвиняюще указал я пальцем на лучника. — Данко проигрался в карты, а я всего лишь пытался помочь.

Помочь себе не потерять средства к существованию.

— Только потому сейчас тут и стою!

— Давайте быстрее, — поторопил господин Грегор, и я был с ним солидарен.

Чего никто не сажает осчастливленного узника на коня и не увозит отсюда?

— Хорошо, — сказал начальнику Озриля Данрад и посмотрел на меня вновь. — Заткни своё хлебало и слушай. Мне не очень-то хочется нагружать тебя работой, но…

— Так может и не нужно? — вкрадчиво перебил я.

— Заткнись тебе сказано! — он сурово поглядел на меня и начал заново. — Мне не хочется нагружать тебя работой, но выжить и выйти отсюда тебе, сука, самому небось хочется. Так что будешь паинькой и станешь смиренно выполнять всё, что тебе местные говнюки прикажут.

Как я люблю мотив этой песни
— есть, только, «НО»,
Отменное «НО» в твоей жизни.
…Но только одно.
Ура!

— Как?! Вы меня отсюда не заберёте, что ли?!