Герой ожившего романа

– Знаешь, сынок, когда-то я жила с дочерью и мужем. Я была тогда молода, привлекательна, поэтому часто пропадала на свиданиях. За всю жизнь за мной ухаживало 7 мужчин, однако, влюбиться удалось лишь в одного. Он был высок, горд собою, привлекателен. Его жёлтые, как мед, глаза манили, будто гипнотизировали. Красно-рыжие волосы сверкали на солнышке, как горящий огонь. Редкие, но ясные веснушки можно было сравнить с летними снежинками. А алые губы напоминали мне розы, – мои любимые цветы. Был у нас чудесный роман. Мне на тот момент было 27 лет, а ему 29. Он знал, что я живу с мужем и ребенком, но его это не остановило. Также он знал о том, что во мне течет цыганская кровь. Возможно, из-за этого парень в меня и влюбился. И вот однажды, когда мы гуляли по заброшенному парку, мой рыжеволосый друг спросил меня, в самом ли деле я люблю его. Без всяких сомнений, я начала объясняться в чувствах, говорила о том, насколько сильно люблю его. На что он мне сказал простую фразу: «Поклянись. Хоть не собой. Поклянись, что разведешься с мужем и выйдешь за меня». Он говорил очень серьезно и твёрдо. Мое сердце в этот момент заколотилось, но уверенность в чувствах подтолкнула меня выдать небольшую шутку: «Клянусь, что выйду за тебя, а если не выйду, то проведу жизнь в одиночестве на съемной квартире, и буду жить настолько бедно, что мне придется попрошайничать у ближайшего продуктового ларька». Тогда я улыбалась, не верила в цыганские корни, нам ведь всегда нужно держать обещание, тем более, клятву. Замуж за него я не вышла. Выбрала здоровье дочери. Она сильно болела на тот момент, поэтому пришлось остаться с мужем, ведь он человек солидный, богатый и мог оплатить лечение нашего дитя. Следовательно, за невыполненную клятву жизнь меня и наказала, – она немного помолчала, а затем добавила, – дашь на хлеб, милок?!

Деньгами я никогда не помогал людям, поэтому попросил старушку немного подождать, а сам зашёл в магазин. В здании пахло свежим хлебом, пряниками и шоколадом. За прилавком – приятная девушка лет двадцати двух, на голове переливались русые волосы, в ушах находились круглые серьги, а на пальцах левой руки сверкало несколько золотых колец. Она выставляла свежее молоко.

– Добрый вечер, – произнес я, смотря на мелочь в руке.

– Здравствуйте, – послышался звонкий голос девушки. Она посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась. Ее взор показался печальным, уставшим, даже немного презрительным. Но, несмотря на это, разговаривать с ней было очень приятно. Я попросил печенье, 3 литра молока и 2 булки хлеба. Она с охотой подала мне все самое свежее. А также угостила конфеткой. Я не медля достал из кармана яблоко и подал девушке, она с восторгом приняла гостинец, и мы попрощались. Возле магазинчика все еще стояла старушка, в ее руке уже красовался белый пластмассовый стаканчик, в котором находилось 20 тенге одной монетой.

– Возьмите, – я протянул ей молоко и булку хлеба.

– Спасибо, сынок, – она положила продукты в авоську и продолжила, – хочешь я тебе погадаю, судьбу твою скажу?

Я вежливо отказался: гадание являлось действием, запрещенным в моей вере. Старушка не стала меня уговаривать, а лишь поблагодарила еще раз и куда-то ушла. Я следовал домой, наслаждаясь прохладным запахом наступающей зимы. В округе виднелись знакомые дворы, на которых были все те же футбольные ворота из детства; качели, на которых мы с друзьями часто любили делать «солнышко», а также скамейка, на которой Она написала наши имена в знак вечной любви… Через 10 минут я уже находился дома. Меня встретил Вася. Когда я разувался, то слышал странный гул с кухни, – верно, у нас гости. Зайдя, в кухню, я заметил счастливое лицо сестры. Она живет в Челябинске, и я был очень рад, что сегодня ей удалось приехать в Петропавловск. Также за столом сидел дядя.

– У нас гости тут, а ты вечно где-то бродишь, – встретил укор матери.

– Да ладно тебе, мам, – старшая сестра Алена встала из-за стола, чтобы обнять меня. Она была еще красивей чем раньше: зеркальные глаза серого цвета смотрели с любовью, нежностью. Они были матовые, как только что выпавший снег. Волнистые длинные волосы напоминали золото, короткий нос придавал доброту ее бледному личику, а еле заметная складка на подбородке придавала естественности. Особенно мне нравились ее глянцевые кроваво-красные губы.

– Так, ребятишки, – Слава встал с чашкой сока и торжественно произнес, – у меня к Вам вопрос на миллион!

Мы все внимательно ждали вопроса, честно говоря, я думал, что дядя скажет тост или какой-нибудь лозунг. Отпив немного соку, он продолжил:

– Что такое гипербола?

– График функции, – отрезал я.

– Преувеличение, – сказал младший.

Мы произнесли ответы в один голос. На себе я уже чувствовал тот самый взгляд матушки, от которого по телу бежали мурашки. Она так алчно смотрела только тогда, когда дело касалось математики, которую она терпеть не могла. И любое упоминание этого предмета в доме очень злило ее. Мы пересеклись взглядами с братом: никто из нас не мог понять, кто прав на самом деле.