Герои умирают

— Не будь так враждебна, Кайрендал. Я пришел извиниться. Я позволил им схватить меня, так что не пришлось никого убивать.

— ИЗВИНИТЬСЯ?

— Ну да. Я же ворвался к тебе, избил твоего гнома, ранил маленькую дриаду…

Кайрендал искоса взглянула на Кейна, но его лица не было видно за сонмом двойников. Она так и не поняла, насколько искренне он говорит.

— Кому кошель, тому и любовь, Кейн, — ответила она. — Извинения принимаются только в золоте.

— Я так и думал.

— Ты обошелся мне в пятьсот ройялов. Черная бровь чуть приподнялась.

— Дороговато стоит сломанный стол и повязка на глаз.

— Именно столько я отдала Берну. После твоего… ухода… он рассчитался и ушел.

— Я верну тебе вдвое больше, — небрежно обронил Кейн. — Выдай меня.

Долгое мгновение Кайрендал могла только моргать. Может, она ослышалась?

Кейн между тем продолжал:

— Я серьезно. Ты знаешь, какая награда назначена за мою голову. Пошли гонца к Глазам, и я не удивлюсь, если Тоа-Сителл лично прибудет вручить тебе вознаграждение.

— Я не понимаю.

— Ну ведь кто-то же может получить эти деньги — и ты сама тоже можешь. — Что за игру ты затеял?

— А это тебя не касается. Нужны тебе деньги или нет?

— Что мне действительно нужно, — с неожиданной яростью произнесла Кайрендал, — так это объяснение: что тут происходит?

Кейн ухмыльнулся.

— Это нам всем не помешало бы.

— Мои агенты докладывают, что в городе то и дело вспыхивают пожары, что люди повсюду спорят о том, не актир ли сам Ма'элКот… Кстати, слушок пошел от кантийцев. И все сходятся на том, что закипает мятеж. Вчера маг-человек поднял весь проклятый Шамбайген, начиная от самых доков, и смел по пути Рыцарский мост — хотя я могла бы побиться об заклад, что это невозможно. И еще я слышала, будто этот маг, гораздо более сильный, чем может быть человек, — твоя старая подруга Пэллес Рил. А теперь ты появляешься у меня и просишь, чтобы я выдала тебя Королевским Глазам. Как ты думаешь, могу ли я не увязать все происходящее?

— У тебя хорошие осведомители, — невозмутимо заметил Кейн.

Кайрендал ждала продолжения, но он не моргнул и глазом, словно был высечен из камня.

— Зачем тебе это?

— Мне нужно проникнуть во дворец. — Он вздрогнул, словно от внезапной боли. — Уф-ф, не обращай внимания, просто старая рана. — Под пристальным взглядом эльфийки Кейн помотал головой. — Забудь. Тебе это ни к чему. И вообще, нужны тебе деньги?

От злости Кайрендал прошипела сквозь сжатые зубы:

— А что, если я не сделаю этого?

Кейн ответил вполне обыденным тоном:

— Тогда я пойду куда-нибудь еще.

Однако бурлившая вокруг Сила сгустилась и упреждаюше потемнела. Кайрендал внезапно задумалась: а почему она, собственно, отказывается от такого предложения? В конце концов, шальные деньги никогда ее не смущали. Глядя на изгибы Силы вокруг Кейна, она начала подозревать, что самым безопасным будет выполнить его просьбу. В противном случае его Сила может спалить ее так же просто, как бабочку, попавшую в огонь свечи.

— Хорошо, — поспешно согласилась она. — Я пошлю гонца и не стану больше задавать вопросов. А когда-нибудь ты выберешь минутку и расскажешь мне всю историю,

— Ладно, идет.

— С тобой связаны такие силы… — осторожно добавила Кайрендал, — они поражают мое воображение. Я вижу их, точнее, малую их часть, но ничего не понимаю. В тебе пересекаются сверхъестественные силы.

Он цинично и в то же время снисходительно улыбнулся ей,

— Так бывает с кем угодно, Кайрендал. Просто обычно этого никто не замечает.

— Мне жаль того, кто встанет у тебя на пути.

— Мне тоже. Слушай, давай за дело, а? У меня чертовски мало времени.

10

Берн вошел в комнату, и Тоа-Сителл, заслышав его шаги, отвернулся от широкого окна, чтобы приветствовать графа холодным взглядом, а потом снова воззрился на город.

За окном была видна не только стена Сен-Данналина, возведенная вокруг дворца, но и причудливые шпили соседнего храма Катеризи, и вся западная часть города вплоть до Божьей дороги. Совсем недалеко в лучах заходящего солнца виднелась карета с железной клеткой, медленно ехавшая по запруженным улицам. После разрушения Рыцарского моста все бедняки и нелюди, жившие на Северном берегу, вынуждены были толпиться у Шутовского моста, пытаясь успеть домой раньше комендантского часа. День выдался не по сезону жаркий, но темень надвигалась быстро, и Тоа-Сителл понимал, что не все успеют уйти из Старого Города до ее наступления. На Божьей дороге уже начали вспыхивать драки — какому-то горожанину несколько раз подряд наступили на ногу, другому слишком часто доставалось локтями под ребра, а третьего проезжающий дворянин ударил в лицо хлыстом за то, что он не дал ему проехать. Изредка попадавшиеся в толпе констебли выглядели весьма взволнованными — чтобы поддерживать порядок, нужна была армия, но армия тушила вспыхнувшие по всему городу пожары; черный дым от них поднимался в ясное небо.

— Он еще не здесь? — спросил из-за спины герцога Берн.

Едва заметным движением подбородка тот указал на приближавшуюся карету.

— Вон везут. Пришлось сделать крюк, — вежливо пояснил он. — Вы, наверное, еще не слышали, что Рыцарский мост разрушен.