Герои умирают

— Ничего не понимаю, — признается король. — Я думал, ребята, вы друзья. Так почему он сделал это с тобой? И почему ты его отпускаешь?

Я смотрю на Ламорака, и на этот раз он не отводит глаз. Я, слегка приподняв бровь, киваю на короля с немым вопросом:

«Рассказать?» В глазах Ламорака появляется мольба, и я небрежно пожимаю плечами.

— Той ночью у нас был долгий разговор, помнишь? — медленно объясняю я. — Пэллес сказала ему, что возвращается ко мне. А ему это не понравилось. — А-а, понятно.

Глаза Ламорака готовы выскочить из орбит.

— Ты, — бормочет он, — врешь! Это вше лошь! Он, он…

— Сказано тебе, заткнись, — говорю я.

Быстрый удар сбоку — и нос у Ламорака хрустит, а голова ударяется о каменную скамью позади него. Глаза закатываются, и он обмякает — только кровавые пузыри лопаются на губах.

Господи, до чего же это было здорово! Какое-то мгновение я борюсь с почти неодолимым желанием добить его, но я с трудом овладеваю собой.

— Сделай мне одолжение — подержи этого типа у себя. Запри его в том месте, где мы встретились после выхода из Донжона, но сделай так, чтобы никто из твоих подданных не мог слышать его голоса.

— Ясен пень. Ладно. Но когда ты с ним разберешься, он мой.

— Идет.

Король с кряхтением поднимается на ноги.

— Так что будем делать с Пэллес?

Вот этого вопроса я ждал. Не могу сказать, проистекает ли такая забота от самого короля или это действие заклятия Очарования. Да и какая разница в конце-то концов?

— Думаю, тебе пора открыть карты. Он настороженно смотрит на меня.

— Ты о чем?

— Я знаю, чего ты хочешь, твое величество. Но этого нет на Стадионе. И в Лабиринте тоже нет. Ты играешь по более высоким ставкам.

— Я не понимаю, о чем ты…

— Черт! Ты не стал бы рисковать своим королевством, поддерживая Саймона Клоунса исключительно по доброте душевной. Тебе плевать на актиров, и на всех остальных тоже.

Он не отвечает, угрюмо глядя на раненых рыцарей, копошащихся на арене.

— Я знаю, что у тебя на уме, — говорю я. — Знаю, что ты собирался вычислить всех помощников Саймона Клоунса и сдать их Королевским Глазам. Что тебе обещано? Титул? Или просто Тоа-Сителл прикажет Глазам и констеблям становиться слепыми и глухими, когда ты будешь обделывать свои делишки в городе? А может, тебе обещана помощь в борьбе с конкурентами?

Король поворачивается ко мне с выпученными глазами, словно я порядком придушил его. Он пытается что-то произнести, но из горла вырывается только хрипение.

Он вздрагивает, когда я кладу руку ему на плечо, но это всего лишь дружеское пожатие.

— Все в порядке, твое величество. У меня все дома.

— Кейн, Кейн, клянусь, она сказала, что бросила тебя, — я думал, ты только спасибо скажешь…

— М-да, надо же, какие сложности!

— Но сейчас все иначе, — продолжает король. — После того как я узнал ее… Черт, Кейн, я никогда не причиню ей вреда. Никогда.

— Я даю тебе возможность помочь ей. Ты поможешь ей, а я помогу тебе. Понял? Я переиграю Тоа-Сителла. Если ты поможешь Пэллес, то получишь больше, чем если бы предал ее. Сделай это для меня, — убеждаю я его, — и в твоих руках будет вся Анхана.

Он поворачивается ко мне с жадным блеском в глазах. Все его внимание теперь приковано к моим словам.

— Что я должен сделать?

— Мне нужно, чтобы я смог ходить по улицам свободно, а Ма'элКот не сумел бы отследить меня, понимаешь? Мне нужен мятеж. Не мелкая суета и трепыхание в Лабиринте, ясно? Мне нужно, чтобы констебли, Королевские Глаза и вся королевская рать были заняты, пытаясь взять ситуацию под контроль. Мне нужно, чтобы город загорелся.

— Ты просишь слишком много — нет, даже больше. Так может взорваться все королевство,

— Слушай, выбора у тебя все равно нет. Пэллес не может вечно находиться под допросом. Когда Ма'элКот расколет ее, он узнает, кто помогал ей в ее делишках, и пошлет на тебя свою треклятую армию. Ситуация вышла из-под твоего контроля в тот самый момент, когда Пэллес была схвачена живой. Сейчас уже поздно возиться с ее помощниками, потому что Ма'элКот справится с ними и без тебя, а потом займется тобой. Тебе придется очень-очень хреново — и это не преувеличение, поверь. Ты должен ударить первым. Ты должен ударить сейчас же. Это единственный шанс, твое величество. Знаешь пословицу: судьба что крапива — хватай крепче, не то обожжешься?

Он задумчиво смотрит в пространство, и я даю ему несколько секунд на осмысление сказанного. — Мы можем зажечь костры, — говорит наконец король, — но этого будет мало. Мятеж, который тебя устроит, нуждается в мощной поддержке, в главарях. Он должен стать самодостаточным после того, как мои мальчики возьмутся за дело. Люди должны испугаться и разозлиться…

— Это нетрудно. Они уже напуганы. Им всем досталось во время императорской охоты на актиров. А превратить страх в злобу совсем не сложно.

— Да ну? И как же?

Что ж, эту часть я уже продумал.

— Мы можем побить Ма'элКота его же собственным оружием. Ма'элКот, — я протягиваю руки, словно собираюсь показать фокус, — один из них.

Король хмурится, а я улыбаюсь.