Герои умирают

— Он сам актир, — подмигиваю я. — Вся эта охота затеяна как прикрытие, только для того, чтобы никто не заподозрил его самого.

Король широко открывает глаза и цепляется за мой рукав.

— Разрази меня гром… — задыхается он. — Это правда?

— А какая разница? Когда ты во всеуслышание расскажешь эту историю и повторишь ее много раз, она сыграет на боязни предательства и станет для людей правдой.

— Но… но… Разве так может быть? Я хочу сказать, если актиры бывают… Да, это имеет смысл, отлично! Все совпадает! Если еще добавить какое-то доказательство или свидетельство, люди будут сражены. Знать ненавидит его в любом случае и легко выступит против него. Армия не станет защищать императора… Но без нее…

Теперь я понимаю, что я должен делать.

Будет больно. Много лет будет больно.

Но вопрос о выборе между моей честью и жизнью Пэллес даже не стоит.

Я кладу руки на плечи короля и заглядываю ему в глаза со всей честностью и искренностью, на какую только способен.

— Ладно, друг мой, — с чувством произношу я. — Это правда. Сам подумай: Ма'элКот появился буквально из ниоткуда во время Равнинной войны. Как можно избежать известности или слухов, имея такую внешность, такой рост, такую силу? Ему сколько — сорок? Где же он был все эти годы? Во имя всех богов, как он ухитрился стать императором меньше чем через пять лет после того как появился — будто с неба упал? Откуда он родом? Кто его друзья детства? Где его семья? Нет у него ни семьи, ни друзей, ни истории. Он актир, король. Он один из них.

— Понимаю, — тихо лепечет он. — Гром небесный! Понимаю! Но мне нужны доказательства, Кейн, что-нибудь, что я мог бы представить дворянам и взбунтовать их.

Я отвечаю со всей непререкаемостью честного человека:

— Я добуду тебе доказательства.

Король смотрит мимо меня в пространство, представляя себе, как выглядит Великий зал дворца Колхари с Дубового трона.

— Дай мне эти доказательства, и мятеж будет. Я качаю головой.

— Мне понадобится несколько дней. А мятеж нужен сейчас. Через два дня Пэллес расколют или убьют, а имперские солдаты оккупируют Лабиринт. Твоему королевству придет конец. Надо ударить сегодня, и не позже чем через час. Действуй решительно, действуй немедленно — и ты победишь. Начни мятеж, и через два дня ты получишь доказательства. Клянусь!

Он смотрит в мои глаза, выискивая правдивое выражение, которого там нет и быть не может. Я отвечаю ему твердым взглядом, меняя десять лет дружбы и все его доверие, завоеванное мною за это время, на одно большое предательство.

К тому времени, как он обнаружит ложь, мы с Пэллес либо будем дома, либо умрем. Даже если заклятие Очарования уже начало исчезать, оно все же должно склонить его к тому, чтобы он помог нам. Однако природный практицизм подсказывает королю, что он может зря потерять немало подданных — и он колеблется.

Он долго не может принять решения, взвешивая годы нашей дружбы и доверия. Он вспоминает мою репутацию: «Кейн скорее убьет человека, чем солжет ему» — и наконец резко кивает, словно сорвавшись с проволоки в бездну.

— Ладно, — убежденно говорит он, — я тебе верю. Через час начнется мятеж.

Я хлопаю его по плечу и смотрю на лицо еще не очухавшегося Ламорака — он словно презрительно смеется надо мной.

«Смейся-смейся, сволочь, — бормочу я про себя. — Я никогда не говорил, что я лучше тебя».

— Сжечь целый город… — Король задумчиво таращится на меня. — Ничего себе цена за жизнь одной женщины!

— К черту город! — отвечаю я. — Я весь мир сожгу, лишь бы спасти ее. Что ж, это по крайней мере правда.

8

Приказ разлетелся в разные стороны из центра, которым являлся Медный Стадион в Лабиринте. Один из рыцарей, патрулирующий границу с Фейсом, разговорился с семьей прокаженных нищих. Один из этих нищих доковылял до улицы Мошенников и переговорил с несколькими чумазыми уличными сорванцами. Один из пострелят побежал в Рабочий парк и отыскал там товарища, который подрабатывал в «Службе свежих новостей Колина». Тот встретился с рабочим, который вместе с друзьями отдыхал возле здания «Углежогов Черного Гэннона» на углу Лакланда и Бонда. Рабочий прошелся по докам и перемолвился словечком с возчиком, который вез товары через Мост Дураков в Старый Город.

Кантийцы знали свое дело: каждый из них переговорил еще как минимум с тремя. Через час нищий на Дворянском пути сказал проходящему мимо покровителю:

— Знаете, что я думаю? По-моему, Ма'элКот что-то чересчур сильно давит на актиров. А вы когда-нибудь думали, откуда он сам явился? Как по-вашему, он ничего не скрывает? А по мне, на воре шапка горит, вот так-то.

Почти то же самое говорили в тавернах и харчевнях от Змеиной ямы до здания суда. Впервые услышав об этом, люди начинали смеяться. Это было невероятно. Это было нелепо. Но когда человек со смехом пересказывал глупый слушок приятелям, почти в каждой компании находился человек, который хмурился и говорил:

— Не знаю, не знаю… Где-то я уже слышал. Может, что-то в этом даже есть. Это не так уж невозможно…