Герой волшебной сказки

У североамериканских индейцев, сохранивших в основном материнский род (несмотря на относительно высокое развитие в других отношениях), наследование идет по женской линии, хотя наследниками являются большей частью мужчины (сыновья сестры или зятья). По этому мужской минорат в этнографической литературе об индейцах не засвидетельствован.

У североамериканских индейцев почти нет сказок, идеализирующих младшего сына, даже если они заимствованы у европейцев (главным образом у французов в Канаде и испанцев в Центральной Америке)[214].

В американском фольклоре встречаются сказки, в которых героем является младший сын, но, как правило, в других вариантах того же сюжета герой — старший сын или средний.

У арапахо, например, есть сказка о «неумойке»[215], которого братья и отец бранят за неопрятность и безделье. Его пытаются извести, погубить, но напрасно: герой всякий раз спасается. В конце концов обнаруживается, что он обладает шаманской мощью. В одном варианте речь идет о младшем брате, в другом — о среднем.

В рассказе салишей[216] младший сын, проиграв свое состояние и состояние братьев, уходит из семьи в поисках счастья. Он попадает к людоеду, который предлагает ему на выбор несколько шкатулок. По совету старых женщин герой берет самую невзрачную и за это получает в жены прекрасных дев. «Чудесные жены» приносят ему удачу в игре.

Но у тех же салишей есть оригинальная сказка о четырех братьях, в которой старшего брата обижают младшие. Герой убивает койотов, медведей, гигантского лося, но братья отнимают у него добычу. В конце сказки завистливые младшие братья были превращены в камни.

В сказке ассинибойнов[217] младший брат отбирает у старшего лошадь. Тот, опозоренный и обиженный, вынужден покинуть селение. После различных приключений старший брат приобретает магическую силу, знакомит соплеменников с новым обрядом и мстит младшему.

В сказке вичита[218] старший сын вождя удивляет всех странным поведением (в частности, отказывается от власти вождя), девушки потешаются над его чудачествами. Неожиданно для всех он совершает великие воинские подвиги и в конце сказки, подобно мифическим культурным героям, превращается в сокола и улетает.

В эскимосской сказке[219] младшего брата обижают соседи, которые воспользовались отсутствием его старших братьев. Вернувшиеся братья жестоко мстят обидчикам младшего. В европейской волшебной сказке обычно младший выручает старших, а здесь, наоборот, старшие спасают младшего. Интересно, что герой здесь обижен не как младший, а как сиротка, оставшийся без поддержки старших.

В индейских мифах речь идет всегда о герое чудесного происхождения или о братьях-близнецах. В ирокезских мифах братья-близнецы враждуют между собой, но вражда эта не связана с мотивом младшего.

В развивающейся рядом с мифом индейской волшебной сказке главный герой, как мы знаем, — обездоленный сиротка. Сказка повлияла на миф. Культурный герой алгонкинов — Манабуш — тоже бедный сиротка, воспитанный старой бабкой. В сюжетах, которые в европейском фольклоре связаны с образом младшего сына, здесь фигурирует сиротка.

В индейских сказках, почти не знающих мотива младшего сына, есть тенденция к идеализации младшей дочери. В них обычно рассказывается о том, что старшие дочери вождя отвергли сиротку, хотя он выполнил трудные задачи их отца (брачные испытания), а младшая (как и в европейских сказках) изъявила желание быть женой «грязного парня». После брака, когда сиротка стал красивым, старшие дочери тоже захотели стать его женами, но герой отверг их с презрением.

Отсутствие мужского и наличие женского сказочного юниората в индейском фольклоре объяснимо: при материнском праве, сохранившемся у большинства индейских племен Северной Америки, нет почвы для мужского минората и майората, но безусловно есть почва для женского минората, который уже уступил место женскому майорату или компромиссным формам с передачей наследства мужским представителям женской линии или зятьям.

Сказки североамериканских индейцев доказывают, что без борьбы минората и майората нет почвы для идеализации младшего. В первой главе мы показали, что героем индейской сказки становится сиротка, исторически обездоленный в индейском обществе в эпоху разложения материнского рода.

На основании этого можно было бы предположить, что минорат и есть бытовая основа сказочного юниората, как утверждали «антропологисты» Лэнг и Мак-Каллок. Если бы это было действительно так, сказки о младшем получили бы широкое распространение у народов, знакомых с архаическим миноратом. Однако в сказках палеоазиатов, например, нет идеализации младшего сына. Их главный герой — сиротка.

Идеализация младшего сына не характерна и для меланезийских сказок, хотя наблюдается в некоторых из них.