Герцогиня

И она запоздало поняла, что путь к выходу из библиотеки отрезан, а мужчина — весьма привлекательный мужчина, между прочим, — уперся руками в стеллаж, почти заключая в объятия.

— Что… — чувствуя, как от кружащего голову ужаса заходится сердце, Лина взглянула прямо в лицо Дамиану.

И поняла, что пропала.

Опыта в подобных вещах у нее не было почти никакого. Но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы по потемневшим глазам и прерывистому дыханию мужчины определить примерный ход его мыслей.

А самым пугающим оказалось отнюдь не это — а то, что его состояние как будто по волшебству передалось и ей. В груди растекалась вязкая патока, во рту пересохло, взгляд — против воли — цеплялся за чувственный контур губ.

«Да что же это такое?» — Лина замерла, ощущая биение чужого сердца.

— Лина, — выдохнул Дамиан, склоняясь к ее лицу, — я не знаю, что это… но вы… я…

Его дыхание пахло мятой и табаком.

Она невольно зажмурилась, понимая, что надо бежать — но сил сделать это почему-то не было.

— Дамиан… вы же совсем… не знаете, кто я, откуда…

— Наплевать. Я могу себе позволить не оглядываться не условности.

И поцеловал.

Невыносимо нежно, едва касаясь.

Потом — чуть более требовательно, размыкая ее губы.

«Господи, что я делаю?»

Лина сцепила руки за спиной, и это было и сладко, и мучительно — целоваться, не касаясь друг друга. Желание стягивалось в болезненный ком где-то в животе, и хотелось уже большего, нежели игра губ и языков…

Дамиан застонал и резко отстранился. Выдохнул хрипло — «Что ты со мной делаешь?» — и быстро вышел, почти выбежал из библиотеки.

Лина обессиленно прислонилась спиной к стеллажу и медленно сползла на пол.

Черт.

Только этого не хватало.

Мысли лихорадочно заметались в голове, она искала, как бороться с этим наваждением — и не могла придумать.

«То, что происходит — это нехорошо. Ты становишься содержанкой богатенького мальчика».

А тело вопило о том, что все происходящее — это очень даже хорошо и правильно.

Лина выругалась сквозь зубы и закрыла глаза.

Теперь она не знала, как поступать дальше. Сыграть в ледяную королеву, увы, не получилось.

Макс

…Он стоял у окна, глядя, как над площадью Героев сгущаются сизые сумерки. Понимал, что тянет время — ведь чтобы добраться до Приюта Ангелов, нужно не более получаса, и причин, чтобы задерживаться, нет. Но отчего-то снедало беспокойство, обостренное чувство того, что поступает неправильно.

Максимус сжал челюсти. Нет уж, придется идти до конца. Этот… брат Верджил сам виноват, сунул нос, куда не следует. А хорошо молчат только покойники.

Максимус вздохнул, мысленно перебирая дела, которые ему предстояло провернуть в самое ближайшее время. Их накопилось столько, что не было ни одной причины и дальше вот так стоять и глазеть на разлитую по площади темень.

Он снял со спинки стула пиджак и вышел из библиотеки. Спустившись в гостиную, обнаружил Лису. Переодетую, избавленную от всех последствий общения с Алом и его дружками. Темно-коричневое платье с белым воротничком шло ей необычайно, локоны сочного рыжего цвета искрились в свете абраксовых ламп. Она дремала, свернувшись клубочком на диване, положив щеку на мягкий подлокотник. Максимус поймал себя на том, что улыбается, и неслышно вышел. Пусть себе спит.

Но дверь все-таки запер снаружи — чтобы у Лисы не возникло глупых мыслей.

От площади Героев до Приюта Ангелов было не более получаса неспешной ходьбы. На улицах зажигались фонари, еще одна исключительная заслуга герцога. Пожалуй, Перхешт вообще был единственным городом, где жители позволяли себе подобную роскошь. Правда, Перхешт оставался также единственным городом, где имелся свой собственный Источник.

Ну, ничего. Очень скоро — если только девочка жива — ситуация поменяется.

Воспрянут северные земли.

А уж как будет беситься Дерек Вилмер! Всю авантюру можно было затевать только ради того, чтобы посмотреть на старого паука, когда он узнает о том, что появился еще один сильный Источник, способный питать абракс. Это сразу пресечет потоки золота, льющиеся в карманы Вилмера.

Но до этого сладостного момента было еще как до Луны.

Да и девочка снова затерялась… Где она, маленькая и хрупкая, совершенно беззащитная?

…Брат Верджил, вот о ком нужно было думать.

Еще через четверть часа Максимус остановился перед высокими, в два человеческих роста, деревянными воротами. Приют Ангелов здесь был весьма стар, помнил войны прошлого, и ворота носили следы тарана. С арки скорбно взирали каменные ангелы, побитые временем, ветрами и дождем. Известь кое-где высыпалась из кладки, уступив место траве и даже тоненьким прутикам-деревцам.

Максимус потянул на себя одну из створок — она легко, почти без скрипа, поддалась. Приют не запирали на ночь. От воров его должна была хранить магия Узривших Лики. Ну, а про убийц, видимо, никто не подумал.