Герцогиня-дуэлянтка

– Вероятно, было что-то еще, но Блейд отказалась мне рассказывать. Она пообещала разузнать все о твоем кузене и ваших с ним деловых отношениях, но сразу предупредила, что информацию личного характера разглашать не станет.

Сесиль ничего не сказала, и Гай, поморщившись, спросил:

– Я тебя расстроил? Блейд предупредила, что ты разозлишься, хотя и сообщила мне далеко не все.

– Нет, не злюсь, но не понимаю, как твое расследование может что-то изменить: я же поставила свою подпись под контрактом.

– А почему ты отдала ему все чертежи своей семьи? Это на тебя совсем непохоже.

– Мне пришлось подписать документы… Тогда другого выхода не было.

– Не понимаю.

Сесиль устремила на Гая исполненный муки взгляд.

– Это постыдная история, и я не рассказывала ее ни одной живой душе.

Гай взял ее руки в свои:

– Я не хочу силой вытягивать из тебя признание, но ты должна знать: если Бланшар заставил тебя подписать этот контракт с помощью угроз, то его можно расторгнуть. Вполне возможно, ты сможешь вернуть свои чертежи. Что же касается проданного патента, то тебе, вероятно, положена компенсация.

В глазах Сесиль вспыхнула надежда, но уже через мгновение сменилась отчаянием.

– Но для этого мне придется все рассказать?

– Да.

Она покачала головой:

– Я не смогу… Нет, это слишком стыдно.

– Иногда приходится делать то, что не хочется. Ты должна знать свои права.

Гай попытался скрыть разочарование. И дело было даже не в том, что Сесиль не настолько доверяла ему, чтобы все рассказать. Он досадовал, что Бланшару сойдет с рук кража десятков тысяч фунтов.

– Я не хочу ничего рассказывать судьям или каким-то чужим людям, – сказала Сесиль.

– Твое право.

Она вздохнула, и на ее лице отразились стыд и боль.

– Несмотря на то что мне отвратительно все это вспоминать, я все же хочу рассказать о том, что случилось со мной много лет назад, тебе.

Глава 25

Она понимала, что, если все ему расскажет, он узнает о ней самое худшее и никогда больше не посмотрит на нее как раньше. И все же он должен узнать правду, иначе так и будет настаивать на браке. Как только она расскажет о себе все, он, вероятно, бросит ее или оставит в положении любовницы.

– Сесиль?

Она оторвалась от своих грустных мыслей.

– Ты не обязана рассказывать мне все. Я буду рядом, какое бы решение ты ни приняла. – Гай невесело рассмеялся. – Должен признаться, мне не дает покоя мысль, что Бланшару сойдет с рук кража денег, но решать тебе. Я просто… словом, я просто хотел что-то для тебя сделать. Возможно, моя попытка выяснить что-то о твоем прошлом оказалась не лучшим…

– То, что ты мне рассказал, настоящий подарок.

Помолчав Сесиль начала свой рассказ.

– Ты уже знаешь, что Кертис – мой единственный родственник. Мы не совсем кузены – вернее, очень дальние кузены, – но отец поддерживал связь с ним и его отцом, поэтому семейные узы казались крепче, чем были на самом деле. Он старше меня на двенадцать лет, и когда я впервые его увидела, была просто восхищена своим красивым, обаятельным кузеном. Я осталась совсем одна, и он сразу же поселил меня в своем доме.

Сесиль не могла смотреть на Гая, продолжая рассказ.

– Он купил мне красивую одежду и обращался со мной как с дочерью. Кертис был женат, но его жена Марта… в общем, была не слишком доброжелательна. Тогда мне казалось, что это несправедливо, но, памятуя о том, что произошло после… – Сесиль пожала плечами. – У Марты были все основания меня ненавидеть. Сначала она была просто сдержанна и холодна, но когда я начала работать в мастерской Кертиса, стала открыто проявлять враждебность, и жить с ней в одном доме становилось совершенно невыносимо. Но мне некуда было идти. К тому времени как мне исполнилось шестнадцать, у Марты случилось два выкидыша. После второго она сильно заболела, и доктор посоветовал кузену поместить ее в санаторий в Бате, чтобы она могла полечиться на водах.

Сесиль поднесла бокал к губам, но обнаружила, что он пуст. Тогда Гай взял оба бокала и наполнил снова.

Сесиль воспользовалась этим моментом, чтобы собраться с духом и подготовиться к тому, в чем собиралась признаться. История эта выглядела весьма неприглядно.

Прежде чем продолжить, она взяла из рук Гая бокал и сделала большой глоток.

– Марта отсутствовала очень долго – два года – и за это время мы с Кертисом стали любовниками.

Сесиль оторвала взгляд от янтарной жидкости и подняла глаза на Гая. Он спокойно смотрел на нее, и в выражении его лица не было даже намека на брезгливость.

– Ты не осуждаешь меня?

Гай рассмеялся, но заметив, что Сесиль вздрогнула, пояснил:

– О, любимая! Я смеюсь не над тобой, а над твоим вопросом. Неужели ты в самом деле думаешь, что я стану презирать тебя, если сам не святой?

– Но ты мужчина…

– В этом отношении я не придерживаюсь двойных стандартов, – возразил Гай. – И уж точно не мне осуждать девушку, которая влюбилась. Сколько тебе было?

– Восемнадцать.

– Если кого-то и можно винить в случившемся, то только Бланшара, потому что это он поклялся перед Богом и людьми хранить верность своей жене.