Гесериада

Фонема -ra — re ~ ire ~ ir ~ r действительно является суффиксом для образования от имен, наречий, эмфатических частиц и слов, а также и от глаголов — других глаголов с значением «приходить в такое состояние, что...», причем вновь образуемые глаголы могут быть как переходными, так и непереходными.

Суффикс этот, несомненно, восходит к глаголу «irekü», показывая таким образом, что в данном случае возникновение суффикса является после и в результате предварительной синтактической работы языка.

Образующиеся при помощи этого суффикса новые составные глаголы только что были, а отчасти еще теперь остаются — синтактическими сочетаниями.

Такой генезис суффикса -ra вскрывает, по-видимому (как это я стараюсь показать далее), и общий метод образования глагольных суффиксов в монгольском, которые все нуждаются в дальнейшем исследовании именно с точки зрения истории языка.

Синтактический метод возникновения монгольских глаголообразующих суффиксов, непременною частью в котором являются адвербиальные формы, привлекает исключительное внимание к этой парадигме для разрешения, в ряду других вопросов, также и важнейшего вопроса о том, где лежит граница между морфологической и чисто синтактической ролью адвербиальных форм в монгольском, какая (и существует ли) принципиальная разница между этими двумя функциями одной и той же парадигмы и т. д.

Большое теоретическое значение приводимых положений ясно само собою. Что касается их практического значения, то в этом отношении я позволю себе сослаться хотя бы на случай «с чтением того пассажа в письме иль-хана» «Öljeyitü», где выражение «degere ömerin baiya» составило столько затруднений из-за понимания (между прочим) глагола «ömerikü ~ ömögerikü» как глагола с возвратным значением, т. е. как «защищаться против...» вместо правильного — «защищать высшее».

Установив синтактическое происхождение глаголообразующего суффикса -га, восходящего к сочетанию данного слова (эмфатического примитива, имени, или адвербиальной формы какого-нибудь глагола), с глаголом irekü, необходимо остановиться на таком же анализе и других глаголообразующих суффиксов, как, например, распространеннейших: -da, -la, -äci ~ ci — ji (с их мутациями в зависимости от преобладающего сингармонизма в данном слове).

То обстоятельство, что и эти суффиксы, с точки зрения истории языка, должны быть результатом предшествующего синтактического процесса, т. е. явиться в результате подобных же синтактических соединений двух глаголов, это обстоятельство не может больше подлежать сомнению; но при этом возникает трудный вопрос: все ли монгольские глаголы, и если не все, то какие именно и почему именно призваны нести подобную морфологическую работу, соответствующую отчасти работе (отсутствующих в монгольском) префиксов в языках других систем?

Весьма близок к разрешению этого вопроса был уже наш замечательный исследователь, монголист А. Бобровников, когда писал: «Сложные глагольные формы не есть нечто целое или не есть форма этимологическая, а есть логическое или синтактическое сочетание глаголов. А посему, хотя сложными формами и выражаются времена (и виды?), однако их нельзя признать в строгом смысле временами глаголов» (А. Бобровников, Грамм., стр. 166).

О «вспомогательных» же глаголах, являющихся непременной составной частью подобных «логических или синтактических сочетаний», он рассуждал таким образом: «Вспомогательные глаголы признаются таковыми только по общности своего значения, близкого к понятию бытия вообще. Между тем в качестве вспомогательного глагола служит и всякий другой глагол, когда главная мысль заключается не в нем, а в предшествующем глаголе. Например, Xonin-i jaxa-du cino-a güyijü yabunam, где yabunam и является таким вспомогательным глаголом (ibid., стр. 150, ср. также стр. 305).

Иначе говоря, А. Бобровниковым установлены положения:

1) Времена в монгольском (а отчасти и виды) показываются путем синтактических соединений с участием в конце таковых вспомогательных глаголов (в европейском понимании этого термина).

2) Вспомогательными в монгольском являются все глагольные понятия общего значения.