Гештальт в повседневной жизни

В принципе, во власти человека попытаться отвергнуть свои естественно возникающие желания и поставить перед собой искусственные цели. Например, женщина, получившая негативный опыт совместной жизни с мужчиной, может попытаться убедить себя, что отношения с мужчинами ей не нужны, и ее целями являются построение карьеры на работе и воспитание, имеющегося у нее ребенка. Или молодой человек при выборе профессии может решить, что его личные склонности не важны, намного лучше последовать совету родителей. Человек может даже полностью исключить эти потребности из своего сознания, перестать замечать их. Но такая стратегия ведет к страданию, а иногда даже к ощущению потери своего подлинного Я.

Фриц Перлз говорил, что цель гештальт-терапии состоит в том, чтобы делать реальных людей. Т.е. людей, которые опираются на свои собственные чувства и потребности, и используют свои собственные способности, для того чтобы эти потребности удовлетворять. Это весьма актуально в условиях современной культуры. Многие вынуждены ходить на работу в одно и то же время, носить униформу, стандартно улыбаться, произносить заученные фразы. Это побуждает к тому, чтобы ради приспособления к внешним требованиям во многом отказываться от своей индивидуальности, образно говоря, терять центр своей личности. По этому поводу Ф. Перлз писал:

Без центра вы теряете надежду
Даже оставаться реальным.
Пустой человек нашего времени,
Пластиковый робот, живущий труп,
Он выдумает тысячи путей
Для осуществления саморазрушения.
Без центра мы потеряны,
Мы колеблемся, не имея своего взгляда.

Опора на себя отнюдь не означает разрыв связей с обществом и другими людьми. В первой главе уже говорилось о здоровой взаимозависимости. Мы вынуждены играть различные социальные роли, но при этом мы можем осознавать, что остается кое-что еще – наш индивидуальный субъективный мир. Кроме того, человек может привносить свои подлинные эмоции в социально заданную форму поведения. Очень сильно отличаются продавцы, официанты, офис менеджеры, врачи, которые проявляют искреннюю заинтересованность, и те из них, которые делают это по должностной инструкции.

Опора на себя, когда мы ощущаем в себе собственные ресурсы, а не ищем их в другом человеке, не стремимся найти в нем дополнения к своей личности или какой-нибудь другой полезный для своих целей инструмент, делает более возможной встречу Я – Ты, в которой другой человек воспринимается в его уникальности и инаковости.

Процесс нахождения себя реального, условно говоря, своего подлинного Я, нельзя пройти единожды, раз и навсегда. Изменение жизненных условий, – возраста, социального статуса и окружения, рождение детей и т.п., – побуждает наше Я рождаться снова и снова.

Движение по направлению к подлинной самости Перлз сравнивал с очисткой луковицы. Самые поверхностные ее слои составляют привычные ритуалы («Привет! – Привет!», «Как дела?»), клишированные формы поведения и уловки в общении, которыми мы пользуемся в повседневной жизни.

Когда в силу изменившихся условий они вдруг перестают работать, мы оказываемся в следующем слое, который Перлз называл тупиком. Мы чувствуем беспомощность, растерянность, тревогу, жалость к себе. Если человек не продолжает всеми силами цепляться за отжившие привычные роли и формы поведения и рискует погрузиться в свои переживания глубже, он попадает на уровень, названный Перлзом смертью. Это не совсем метафора. Это значит, что действительно некоторые наши привычные идентичности умирают – например, идентичность молодого человека или молодой девушки, беззаботного студента, человека, не обремененного заботой о детях, человека, занимающего ответственный пост на работе и т. д. И мы сталкиваемся с переживанием этого факта. Следующий уровень Перлз называл внешним взрывом. Он проявляется через проживание аутентичных чувств – горя, гнева, радости.

Таким образом, обновление Я происходит через прощание со знакомыми, привычными, но отжившими представлениями и стереотипами поведения, и принятие и переживание новой реальности. Его можно сравнить с птицей Феникс, которая вновь и вновь возрождается из пепла.