Гештальт в повседневной жизни

Разные обсессии могут сочетаться у одного человека. Нередко с течением времени их содержание может меняться, и один страх заменяется другим. Хотя навязчивые мысли кажутся самому человеку с ОКР абсурдными, он не может их прекратить волевым усилием. Борьба с ними с помощью усилий воли обычно не дает особых результатов или даже приводит к усилению. Т.е. происходит то, о чем рассказывается в известной притче, где мудрец дал отроку задание думать о чем угодно, но только не о белой обезьяне. В результате люди, страдающие ОКР, испытывают сильное внутренне страдание, хотя внешне их поведение остается вполне адекватным, за исключением разве что отдельных «пунктиков», которые обычно заметны только лицам из ближайшего окружения. Люди, страдающие этим расстройством, обычно стесняются его симптомов и стараются скрывать их.

По наблюдениям психотерапевтов, воспитание людей, страдающих ОКР, происходило в атмосфере строгости, культа чистоты, сопровождалось большим количеством долженствований, запретов и насаждением чувства вины. Начало и обострения, как правило, связаны с различными жизненными стрессами.

Хотя при ОКР и не всегда удается полностью избавиться от навязчивостей, но с помощью терапии можно снизить их субъективную значимость, сделать неактуальными, научиться не отождествлять себя с ними. Как и другие тревожные симптомы обсессии и компульсии связаны с подавлением нормальных эмоциональных реакций, поэтому в процессе психотерапии нужно проработать запреты на проживание и выражение чувств.

Антон, молодой человек 23 лет, с юности страдает обсессивно-компульсивным расстройством. Ему в голову приходили пугающие ипохондрические мысли о том, что он страдает каким-либо неизлечимым заболеванием, от которых он не мог отделаться. Медицинские обследования успокаивали ненадолго. Он всегда одевался неброско, но аккуратно. В его движениях чувствовалась скованность. Он жил с мамой. Семья у них была неполная, и он был единственным сыном. Как он помнит, в воспитании было много запретов. Родители развелись, когда ему было 12 лет. Мать всегда играла в отношениях с ним подавляющую роль, ограничивала его самостоятельность и инициативу. Когда ему исполнилось 20 лет, он стал подумывать о переезде от мамы, но его останавливали, с одной стороны, страх того, как он справится с самостоятельной жизнью, с другой, чувство вины перед мамой, которая останется совершенно одна.

Первые встречи были направлены в основном на снижение остроты эмоционального реагирования на возникающие навязчивые мысли и объяснение клиенту, что за этими симптомами стоят эмоциональные проблемы. Для того чтобы снизить уровень тревоги, которая иногда становилась для него непереносимой были назначены медикаменты. Они также играли роль в формировании терапевтического альянса, повышая веру клиента в то, что терапия может быть эффективной.