Гетопадение

– Вы в «Красных флажках» остановились ведь? Да, цены там ломят, дай Бог, и название ещё это… Местные – такие снобы. Ну что ж, ничего не поделаешь. Меня всегда можно найти тут. Так что всё в силе.

Они готовы были распрощается, и врач уже вытащил из кармана пачку сигарет, как неожиданно лицо его собеседника просияло. Он посмотрел сквозь Антона и замахал рукой, – Фиби! Девочка, давно не виделись.

Антон обернулся, увидел, что теперь стоит лицом к лицу с Оракулом и сглотнул.

– Привет, Кифер, – она перевела взгляд на Антона и её весёлость сразу же куда-то улетучилась, – Ты что тут делаешь, Шульц? Ай, сама знаю, но просто очень неприятно тебя видеть.

Кифер упрекнул Антона, за то, что тот утаил от него знакомство с Фиби. Господин Шульц молчал и с тупым выражением лица таращился на неё. Оракул вырвала сигарету из рук врача и закурила сама, – Ну и что там твой приромант? Сразу видно, волчье племя, заживает, как на собаке, – она стряхнула пепел и выпустила дым в лицо Антона, затем снова сделала затяжку.

— Откуда? – Антон осёкся, почувствовав себя абсолютно беспомощным и незначительным перед её взглядом.

Она хихикнула и указала пальцем не небо, – Я Оракул, забыл? А, и передай своему, как его, Андо? – она взглянула на свою ладонь, потом снова на небо, – Да, ему: «Не бойся согнуться, прямее встанешь», что бы это не значило. Скорее всего, не поможет, но мало ли. Это всё, что я могу за бесплатно. Не подумай, я бы потребовала с тебя денег, да вот только те семьдесят восемь ко у тебя в кармане – почти половина, всего, что у вас троих есть.

Господин Шульц пересчитал монеты. Двадцать шесть. Получалось, номинал одной равнялся трём ко. Но она ошиблась в другом: на самом деле, это и есть всё, что у них было.

Она докурила, но вместо того, чтобы выбросить окурок, протолкнула её между зубов Антона. И тут его зрачки вдруг расширились.

– Ага, – на её губах показалась тень лёгкой улыбки, – Вспомнил наконец.

***

Отто в очередной раз обратил внимание Антона на тот факт, что врач снова становится мишенью для правоохранительных органов и ткнул пальцем в подтверждающую его слова строку таблицы: «А теперь посмотри сюда, сюда и вооот сюда. Это что?». Адвокат склонился над книгами, а врач – над ним.

– Циферки? – пожал плечами Антон.

– Это твой приговор, Шульц. Ты в налоговой «звезде» через 3.14.

– Что ты предлагаешь? – он чиркнул спичкой и закурил прямо в кабинете.

– Я? А я, почему я должен тебе что-то предлагать? – Отто замахал рукой, отгоняя от себя сигаретный дым, – Ты сам мне хвастался, что тебя, мол, не поймают. Вот тут, тут и тут, – он указал на ячейки в книге бухуйчёта, – совершенно не сходится. И это – только верхушка, На ней ты и погоришь, точно тебе говорю. А если начнут копать дальше, то и меня вместе с тобой возьмут, – он запустил руки в мокрые русые волосы и в изнеможении соскользнул вниз под стол. Моральная ответственность – это когда при нарушении кодекса автоматически испытываешь непрекращающееся чувство вины на определённый, оговорённый комиссией срок. К такому он за долгие годы дружбы с врачом начинал привыкать. Теперь же их ждала уже уголовная ответственность.

– А ведь есть же какая-то деятельность, которая налогами не облагается, – уставившись в стену прошептал Антон, – Это какая?

Отто выдохнул. Сначала облегчённо, затем устало и, наконец, встревоженно.

Благотворительный фонд господина Шульца, который он на всякий случай зарегистрировал как киприотскую Церковь, требовал хоть какого-то подобия кипучей деятельности. И Антон был обязан эту деятельность обеспечить. Тем более, что это могло бы помочь воспитать из мальчика сильную личность. Хотя, ребёнок итак отлично воспитан несмотря на все его усилия, показать сыну, какой его отец хороший человек, лишним не будет никогда.

Он нашёл небольшую хижину в лесу, и с помощью Октая выведал у местных жителей, что её хозяева давно мертвы, а сам дом проклят. Антону это подходило. Он готов был отдать духам за аренду довольно внушительную сумму. Правда не деньгами, а таким же эфемерным для него понятием, как, собственно, фантомы – документами. Закупка оборудования и лекарств, по накладной, также обошлась ему «бесплатно, но очень дорого».

Октай был безгранично рад, что его папа предложил устроить что-то настолько бескорыстное, и что он сам сможет поучаствовать. Возможно даже, кого-то спасти. Эта мысль будоражила его сознание и пробуждала воображение. Мальчик повторил всё, что знал на родном языке, из книг в папиной библиотеке выписал называния различные симптомов и болезней, а то, чего не смог узнать, попытался как можно короче объяснить и сформулировать словами.

Антон без проблем перевёз часть вещей в хижину, предполагая, что они с сыном будут жить там на выходных и каникулах, периодически возвращаясь домой.

Ни духи, ни душа его не тревожили.

***