Гибель античного мира

Несмотря на печальный опыт, б ноября 355 года Констанций провозгласил цезарем сводного брата Галла Юлиана. Он был назначен в Галлию и Британию, куда во время гражданской войны вторглись варвары и произвели сильные разрушения. Власть Юлиана, как и Галла, была ограничена. Констанций назначил своего преторианского префекта, своего начальника солдат и своих министров и не предоставил ему ни comes sacrarum lavgitionum, ни comes rei privatae. Юлиан находился в денежной зависимости от казны Констанция и действительно получал недостаточные суммы денег.

Юлиан оказался полной противоположностью своему сводному брату. Разделив с войсками все тяготы и опасности военной жизни, он стал для них идеалом, идолом. Кроме того, он оказался блестящим полководцем: разбил германских завоевателей в нескольких битвах, окружил их и отбросил назад за Рейн, после чего они рады были принять мир и посылать рекрутов в римскую армию. Он также оказался добросовестным и способным администратором и финансистом. Он отказался подписать указ о размере налога, который был передан ему преторианским префектом Флоренцием и, урезав ненужные расходы, проведя реформирование системы сбора налогов, он добился того, что за пять лет размер налога сократился с 25 до 7 солидов.

Констанций II хотя и был добросовестным императором, не лишенным лучших побуждений, все же отличался слабостью, робостью и подозрительностью. Он находился под влиянием своих министров, придворных и фаворитов, особенно Евсевия, главного евнуха (praepositus sacri cubiculi). После восстания Магненция Констанций жил в постоянном страхе перед заговорами и бунтами. Эти страхи были на руку его придворным, которые получали большие наделы земли, немало денег из числа собственности осужденных изменников, мнимых или реальных. Последователи Магненция жестоко преследовались, а о новых заговорах постоянно сообщалось императору. В этой грязной работе большую роль играли curiosi или почтовые инспектора из числа agentes in rebus. С тех пор эти служащие завоевали плохую репутацию, которой они вовсе не заслужили, представляя из себя нечто вроде секретной полиции.

Однажды подозрения Констанция привели к плачевным результатам. После поражения Магненция он назначил начальником солдат в Галлии Сильвана Франкского — офицера, который дезертировал из армии Магненция с полком солдат, которым он командовал во время битвы в Мурсии. Один из информаторов сочинил изменическое письмо, подписанное Сильваном, и представил его императору. Франкские офицеры заявили в суде, что Сильван не виновен, но если он будет уволен по подозрению императора, то для своей защиты может поднять мятеж и потребовать, чтобы его с честью вернули обратно. Тем не менее Аподемий, печально известный agens in rebus, был послан к нему с вызовом в суд, и последовал предсказанный результат. Сильван поначалу хотел совершить побег с одним из своих сородичей, но решил, что в этом случае его все равно выдадут императору или убьют, и обратился к римским войскам, которые провозгласили его августом. Дело приняло серьезный оборот, и Констанций решил пойти на хитрость. Он приказал Урсицину, начальнику солдат на Востоке, временно отозванному для работы в суде, поехать в Колон и, притворившись, что слухи о восстании еще не дошли до императора, сообщить Сильвану, будто бы он послан для того, чтобы сменить его на ординарной службе. Сильван, не обладавший хитроумием императора, попал в ловушку, — был арестован и казнен. Восстание, таким образом, было подавлено без борьбы, но ведь оно могло и вовсе не иметь места.

Желая снизить налоги, Констанций издал постановление, в соответствии с которым налог на имущество мог быть собран преторианскими префектами или более низкими должностными лицами только при наличии его подписи. Но в ведении расходов он оказался расточительным и непоследовательным. Он щедро раздаривал государственные земли своим entourage и позволил разрастись штату домашних служащих и дворцовых министров до неимоверных размеров. При этом всем им было увеличено жалование. В. результате налоги продолжали расти.