Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

— Все равно бери, пригодятся, след не след, а чужой запах смогут почуять да о засаде предупредить. Все, разговоры закончены, — прихлопнул Алексей ладонью по столешнице. — Дела не ждут! За работу, други!

— Дядька Бурей! Дядька Бурей! — выскочившая из своей горенки полуодетая Юлька яростно теребила обозного старшину за промокший рукав. — Да что случилось-то? С чего все всполошились?

— Иди досыпай, Ягодка! — видно было, что тот не был расположен вступать в долгие разговоры. — Не девичьего ума это дело.

— А я хуже последнего отрока Младшей Стражи что ли? Вон даже Прошке сказали — побежал псов собирать для похода. А мне … никто ничего, как нет меня. Мишка и тот … — на глазах юной лекарки заблестели слезы.

— Ох, и хитра же ты, знаешь ведь, что не могу я спокойно на твои слезы глядеть, — Бурей попытался изобразить на лице улыбку. Получилось это у него неважно, но Юлька, занятая своими мыслями, не обратила на его гримасы никакого внимания.

— Так расскажи, в чем тут такая срочность и тайность, что ты ночью, в грозу, сюда прискакал? И еще хочу спросить у тебя, — девушка, специально оглянулась, чтобы убедиться, что никто из посторонних их не слышит. И хотя никого не было, все же понизила голос почти до шепота, — про Волчка. Ты так и не рассказал в прошлый раз — откуда он взялся.

Избавиться от юной лекарки, впившейся в него как клещ, было почти невозможно и Бурей со вздохом капитулировал:

— Ладно, Ягодка. Пошли, я пока в сухое, что у Немого взял, переодеваться буду, тебе кое-что и расскажу.

— А тогда пошли ко мне. Там и не услышит никто, да я всю твою одежу приберу и с утра сушиться вывешу. Пойдем, а?

— Ну что с тобой поделаешь? Пошли.

Первые несколько минут — пока Юлька вздувала в своей горенке лучину и искала чистый рушник для утирания, а Бурей, в свою очередь, стаскивал с себя мокрую сряду, оба молчали. Наконец, девушка не выдержала:

— Ну, не тяни, что случилось-то?

— Тати неведомые на усадьбу Игната напали. Жив, Игнат со своими, аль нет, неведомо. Но Корней с ратниками, кого быстро собрал, еще вечером к ним на помощь выступил. И Алексею с Михайлой велел с опричниками к игнатовой усадьбе на подмогу идти.

— Что ж за тати такие, откуда взялись? А Мишаня еще от ран не оправился как следует … Ты пригляди за ним, дядька Бурей! Христом-Богом молю!

— Не отрок ведь он уже, а воин опоясанный! Или может я его за ручку водить должен?!

— Ну, хочешь, я перед тобой на колени встану? Ведь я … ведь он… Ведь люблю я его … и не жить мне на белом свете, если с ним … что худое… — захлебнулась рыданиями юная лекарка.

— Что ты, что ты, Ягодка! — Бурей с трудом поднял обхватившую его колени девушку. — Полно убиваться, ведь не на казнь же он едет. За ради тебя и я за ним присмотрю, да и Алексей, чую, тоже без догляда не оставит. Уж будь уверена.

Он насильно усадил все еще всхлипывающую Юльку на скамью, а сам, как был — в одних портах, отошел к своей одеже и начал сосредоточенно рыться в мокрых тряпках, что-то тихо бормоча себе под нос. Наконец искомое было найдено.

— Вот, погляди лучше, Ягодка, какой я подарок тебе привез! — в его громадной лапище, казалось, совсем утонула маленькая ладанка на тоненькой серебряной цепочке.

— Мне отче Михаил совет дал. Для тебя такой … оберег достать на день ангела. Правда, в прошлую седьмицу не смог привезти. Гляди, это святитель Пан… — тут он запнулся и наморщил лоб, вспоминая трудное иноземное имя, — … тилимон. Он небесный заступник и лекарей и воинов разом. Сказывают, молитва ему и в бою, и в болезни помогает. Держи.

— Спасибо. И за подарок, и за обещание, — девушка робко улыбнулась сквозь еще не просохшие слезы и несмело погладила обозного старшину по заросшей густым темным волосом руке. — А еще, ты мне про Волчка рассказать обещался.

— А что про него говорить, коли я и сам почти ничего не знаю? — расхаживая туда-сюда Бурей натягивал на себя сухую сряду и медленно, напряженно морща лоб и вспоминая подробности минувшего похода, рассказывал. — Как проходили мы за Болотом через брошенную деревню, там я его и нашел. Сперва думал, что он просто с перепугу в звериную клеть схоронился. А после гляжу — совсем в другом тут дело — он по-человечьи ни слова вымолвить не может. Вот и решил тебе показать сию диковинку.

— О, — отмотнул он головой на звук трубы, пробившийся в горенку. — Трубят. Пора отправляться. А об остальном, даст Бог, после поговорим.

— Помни, что ты мне обещал!!! — уже в спину уходящему отчаянно прокричала Юлька. Казалось, крик отнял у нее последние силы — повалившись на лежанку, девушка судорожно всхлипнула и снова дала волю слезам.

— Матерь Божья и все святые угодники, — шептала она, прижимая к груди подаренную ладанку, — пусть ОН вернется живой, я все, что ни прикажете сделаю, пусть только живой вернется.

А со двора Академии неспешно уходили в предрассветные сумерки оборуженные десятки всадников.

Глава 2

Вторая половина августа — середина сентября 1125 года

Вторая половина августа. Кшнияй.