Гибель «Кречета»

Большая часть самолётов полка Бородина участвовала в воздушном бою над Торжком, когда начался вражеский налёт на их аэродром. Дома оставались только машины готовности «номер три». Фашистское командование, как видно, решило раз и навсегда покончить с истребительной базой, которая днём и ночью беспокоила их войска и срывала воздушные операции. Время для удара было выбрано подходящее. Когда объявили тревогу, только десять «ястребков» поднялись с аэродрома в воздух навстречу стервятникам. А тех было много. Целое соединение лёгких бомбардировщиков «хейнкелей» пополам с истребителями быстро надвигалось с запада. Никто точно не знал, сколько их летит: считать было некогда. Техники, наблюдавшие бой с земли, уверяли, что их было не меньше шестидесяти. Соколов насчитал пятьдесят и сбился со счёта.

Утро было удивительно тихое, ясное. Не шелохнётся ни один листик на деревьях, ни одна былинка не качнётся среди высокой травы. А в чистом небе стоял гул. Самолёты шли ровным строем.

– Психической атакой идут гады, – вздохнул Морозов. – Посмотрим, какая у кого психика!

Пчелиный рой был совсем близко от аэродрома, когда зажглись факелами и стали падать первые вражеские машины. Тут их строй дрогнул. Всё смешалось в небе. В безумном хороводе невозможно было разобрать, где наши, а где враги. На поле и в реку в беспорядке сыпались бомбы, вздымая земляные и водные смерчи. Над Волгой от преломления солнечных лучей в высоких фонтанах появились искусственные радуги.

Несколько неприятельских бомбардировщиков начало стремительно пикировать на аэродром. Вступили в бой наши зенитчики. Три самолёта тотчас же были сбиты и врезались в лес за лётным полем. Остальные убрались восвояси. Им всё же удалось поджечь два бензозаправщика и один ранее повреждённый истребитель, который стоял около мастерских.

Воздушный бой, как и все схватки в небе, продолжался считанные минуты. Под конец фашистских самолётов осталось немного: одни успели удрать, другие сломали свои крылья, ударившись о землю.

Небо очищалось. Уже успели вернуться из погони несколько «ястребков». Они осторожно рулили среди воронок, когда неожиданно над аэродромом появился, очевидно заблудившийся «мессер». За ним гнался ЯК. Как ни старался немец увильнуть от «тигрёнка» – а это был он, – его сразу все узнали. Рахимов вцепился ему в хвост. Какие только пируэты ни выделывал фашистский лётчик, Юсуп всё время находился сзади.

– Бей его в хвост и в гриву! – неистово кричал Морозов. – Дай по нему очередь!

Все на земле, отчаянно волнуясь, следили за воздушной дуэлью. Особенно переживал Соколов. Он, как бы стараясь помочь Юсупу, делал резкие движения ногами и руками, не замечая, что за ним наблюдает майор Максимов.

Этот молодой ещё, энергичный и остроумный офицер госбезопасности особенно дружил с Рахимовым. Симпатичен он был и Соколову, хотя тот знал, что «особисты» из того же ведомства, что и Воробьёв, и не без оснований полагал, что полковник государственной безопасности поручил Максимову наблюдать за своим «подопечным». Соколов не раз замечал, что офицер-чекист незаметно присоединяется к той группе, среди которой находится и инженер эскадрильи, но его это не смущало, и он всегда приветливо жал ему руку.

...Гитлеровец был, видно, не из робкого десятка и умелый пилот. Вот он на крутом вираже свернул вправо. Рахимов резко бросил за ним своего «тигрёнка», но сорвался в штопор.

– Шляпа! – вырвалось у Соколова. – Ногу передал!

ЯК, снижаясь, завертелся вокруг своей оси. Один виток, другой... пятый. Рахимов сумел на достаточной высоте вывести самолёт из штопора, но фашистский истребитель срезал его меткой очередью. «Тигрёнок» задымил. От него отделилась чёрная точка и повисла в воздухе под раскрывшимся парашютом. Это прыгнул Юсуп Рахимов.

Оставляя в небе чёрный дымный хвост, самолёт упал по ту сторону Волги и взорвался.

Лётчик приземлился, точнее – приводнился на мелкое место у берега, совсем близко от аэродрома.

Злой и мокрый прибежал он к командному пункту и закричал что есть духу:

– Почему, чёрт возьми, меня никто не прикрывал?

К Рахимову подошёл Максимов и заметил:

– Если я правильно понял инженера Петрова, то в гибели своего самолёта виноваты вы сами, старший лейтенант!

– А что вы с Петровым понимаете в технике пилотирования? – с сердцем отпарировал Юсуп.

– А то, что вы передали ногу, – отрезал Максимов.

– Что?! – воскликнул поражённый Рахимов. – Петров не мог этого сказать! Один только Соколов замечал этот мой недостаток. Эту ошибку и лётчики-то, я уверен, не заметили.

– А вы спросите у инженера, – предложил Максимов. – В самом деле, как он мог заметить?

...Возвращались самолёты из Торжка. По дороге, изменив курс, они перехватили гитлеровцев, пытавшихся бомбить их аэродром, и основательно потрепали стервятников. На этот раз «баланс» в «бухгалтерской книге» военных действии был подведён с большим превышением в нашу пользу. Наши потеряли семь истребителей, а сбили двадцать пять вражеских машин.