Гибель «Кречета»

– Товарищ инженер, вы же не спите. Притворяетесь спящим, чтобы меня втянуть в это дело. Разве уснёшь перед таким заданием? Посмотрите, как ярко горят звёзды. Малая Медведица, Большая... Слабо я разбираюсь в звёздах. По астрономии в лётной школе еле на удовлетворительно вытягивал. Так вот, я смотрю на звёзды и думаю: неужели и на других планетах живые существа воюют друг с другом, как люди на земле? А ночь-то какая тёплая, ласковая... В такую ночь не с автоматом в руках подкарауливать врага, чтобы подстрелить его, а с девушкой гулять в обнимку и мечтать...

– Хорошо бы уснуть часок-другой, – отозвался Соколов.

– Не выйдет! – ответил Юсуп. – Вы думаете, кто-нибудь из наших лётчиков спит? Человек всегда остаётся человеком, а нервы – нервами. Вряд ли ребята боятся, что их собьют; наоборот, каждый уверен, что он сам собьёт... И всё-таки не прогонишь из головы мысль: многие из нас не вернутся завтра с задания домой. Проклятая война!

Юсуп вздохнул и замолчал. Он повернулся на другой бок и закрыл глаза, всё же стараясь заснуть.

Долго все лежали молча.

Рахимов встал, чиркнул спичкой и взглянул на часы.

– Всё равно не усну. Второй час. Я лечу с первой группой бомбардировщиков. Не подойдут ли они раньше времени?

– Такого не бывает в авиации, – заметил Морозов.

– В Свердловске сейчас уже утро, – продолжал Рахимов. – Интересно, что делает моя Катя? Спит ещё или дежурит в госпитале? Был бы у меня, как в сказке, волшебный шарик, перекатил бы его с руки на руку, – хоть бы минут десять побыть вместе с Катей.

– Очень любите её?

– Больше жизни!

Соколов встал и закурил.

– Пойду будить ребят. Пора моторы прогревать.

Ровно в два с неба упал на землю мощный густой гул моторов, отдаваясь громким эхом на берегах Волги.

С рёвом, на полном газу один за другим отрывались по сигналу стартёра от лётного поля истребители. В тёмном небе они присоединились к другим воздушным кораблям, образовав могучую ударную силу. И вскоре стало тихо.

Соколов завидовал лётчикам. Они в небе, а он прикован к земле. Сесть бы сейчас в истребитель и рядом с Юсупом... «Интересно, смог бы я сейчас летать? Наверное, не смог бы. А если потренироваться? Разве только чудо свершится, и я смогу летать! Чудо... Не тебе, Юсуп, нужен волшебный шарик – ты и так увидишь свою Катю, – а мне бы его! Но, увы, чудес на этом свете не бывает...»

С севера надвигались низкие, тёмные облака.

Никто не уходил с опустевшего аэродрома. Все поглядывали на запад, откуда должны вернуться боевые друзья.

– Время бы нашим возвращаться, – сказал комиссар эскадрильи, – а то погода совсем испортится, плохо будет садиться.

– Пора бы, – подхватил Морозов. – Хуже нет, сидеть на земле и ждать.

– Тихо! – попросил молодой техник, – слышу мотор!

– Летят! – громко закричал Морозов и как юноша побежал на край аэродрома. – Сетку убери, – приказал он технику, – а то под винт может попасть!

Рассвело. На белёсом фоне неба всё яснее и яснее обрисовывались контуры боевых машин. Вот они пошли на посадку: одна, десять, тридцать, сорок...

– Все прилетели? – спросил командир полка дежурного по полётам.

– Нет шести машин, товарищ полковник!

Техники, поздравив своих командиров с удачным возвращением с задания, тут же начали осматривать машины.

– Вот это да! – воскликнул один техник. – У моего – семнадцать пробоин. Ничего себе! Дрались, как видно, крепко!

– Чем удивил! – отозвался другой, копавшийся у соседнего самолёта. – Подумаешь – семнадцать! На моём столько дырок, что и не сосчитать, весь как решето.

Исправные машины тотчас же заправляли горючим.

Морозов и Соколов не отводили глаз от горизонта, ожидая Юсупа. Вот-вот должен показаться «тигрёнок». И запоздалый самолёт появился в небе. «Ястребок», только с тремя звёздами на фюзеляже, красиво опустился на аэродром. Это прилетел лейтенант Корнев.

– Товарищ лейтенант, – подбежал к нему Морозов. – Вы не видели моего командира?

Корнев посмотрел в тоскливо настороженные глаза старого механика, сорвал с головы шлем и тихо ответил:

– Видел... На меня напали три фашистских истребителя. На выручку подоспел Рахимов. Два «мессера» он сбил, третий зажёг его. Когда я добивал третьего, горящий самолёт Рахимова падал на землю... на территорию, занятую немцами. Успел ли Рахимов опуститься на парашюте, не знаю.

– Как?! Юсуп Рахимов погиб? – крикнул Соколов, и голос его, обычно хрипло-приглушённый, прозвучал ясно и звонко.

Морозов стоял потрясённый, ничего не слыша, ничего не замечая.

– Успокойся, Константин Константинович! Юсуп вернётся. Он не может погибнуть! – Соколов положил руку на плечо Морозова. Потом неожиданно для себя он схватил шлемофон Корнева, быстро натянул его и громко крикнул:

– Или я отомщу за Юсупа, или погибну!

И прежде чем присутствующие поняли в чём дело, он бросился к истребителю командира полка.

– Освободить кабину, убрать колодки из-под колёс! – приказал он молодому технику, своему ученику. Вскочил в самолёт и дал полный газ. Машина прямо со стоянки пошла на взлёт.

– Что он делает, сумасшедший? – закричал Корнев. – Сейчас разобьётся!