Гибель Лю Шаоци

Его дети впоследствии писали, что они раньше никогда не видели, чтобы отец так рассердился: «А это уже просто черт знает что, а не вопрос! — возмущенно воскликнул он. — Вопрос о выходе из тюрьмы 61 человека был решен ЦК партии. В момент, когда наступавшие японские агрессоры вот-вот должны были войти в Северный Китай, надо было сохранить этих работников, нельзя было допустить, чтобы из-за линии Ван Мина японские бандиты казнили их. В то время большая часть партийных организаций в „белых районах“ (т. е. в той части Китая, которая находилась под властью правительства Китайской Республики и партии Гоминьдан. — Ю.Г.) была разгромлена; эти товарищи представляли величайшую ценность. Многие в ЦК знали об этом, и давно уже было принято окончательное решение. У многих наших кадров был опыт вооруженной борьбы, создания баз, работы в „белых районах“, работы в городе. Этот опыт накапливался в длительной борьбе, в победах и поражениях, добывался кровью. Нельзя все это отвергать. Этот опыт обобщен, и из него сделаны выводы в „Решении (ЦК КПК. — Ю.Г.) по некоторым вопросам истории КПК“. Работники, которые прошли путь длительной борьбы, которые к тому же разбираются и в том, как строить новый Китай, — это самое драгоценное достояние. Как же можно всех их снимать?»[93].

Лю Шаоци знал, что этот вопрос поставлен перед ним не случайно: весной 1967 г. ЦК КПК принял по этому поводу специальное решение, на основании которого были репрессированы сотни людей. Лю Шаоци твердо защищал партийные кадры от необоснованных преследований во время «культурной революции», сам находясь фактически под домашним арестом и подвергаясь давлению одновременно и со стороны партийных функционеров, выполнявших прямые указания Мао Цзэдуна и его ближайших помощников, и со стороны «народных масс», действиями которых дирижировали те же функционеры по указаниям тех же руководителей. Уже одно то, что Лю Шаоци до последней возможности выступал против массовых необоснованных репрессий Мао Цзэдуна во время «культурной революции», говорит о том, что его невозможно считать всего-навсего «жертвой» «культурной революции» и политическим деятелем, который ни в чем не расходился с Мао Цзэдуном.

Лю Шаоци упорно сопротивлялся беззакониям и делал это, несмотря на то, что прекрасно понимал, что иная линия поведения, т. е. выполнение всех желаний Мао Цзэдуна, к примеру поименное осуждение целого ряда руководящих работников ЦК КПК как своих сообщников по проведению «линии», враждебной Мао Цзэдуну, могла бы не только улучшить его бытовые условия, но и сохранить для него некоторые перспективы продолжения политической деятельности.

7 апреля 1967 г. Лю Шаоци представил в ЦК КПК свой письменный ответ на обвинения, предъявленные ему в статье Ци Бэньюя, разъяснил истинное положение вещей и привел факты. Согласно формулировке, принятой в китайской историографической литературе, это письмо Лю Шаоци появилось «по требованию масс»[94].

С подлинника письма Лю Шаоци тут же сняли копию и в виде дацзыбао вывесили в Чжуннаньхае. Таким образом, была как бы соблюдена видимость самостоятельности масс. Однако через несколько часов, т. е., очевидно, после того как руководители Группы по делам культурной революции, а вполне возможно и Мао Цзэдун, ознакомились с содержанием письма, дацзыбао, содержавшую аргументированное заявление Лю Шаоци, сорвали со стены и порвали в клочья[95]. Это также могло, разумеется, толковаться как реакция «возмущенных масс» на разъяснения Лю Шаоци, хотя на самом деле было продиктовано вполне понятными опасениями: уничтожение этой дацзыбао максимально сужало круг лиц, знакомых с подлинным мнением Лю Шаоци. Благодаря тому, что его дацзыбао появилась на стене, пусть даже в Чжуннаньхае, о ней узнали, о ее содержании стало кое-что известно и за пределами Чжуннаньхая.

Размышляя о том, в каком положении оказался в описываемый период Лю Шаоци, нельзя забывать, что митинги, которые устраивались в его доме, были тщательно отрежиссированы; их участники получали самые подробные инструкции относительно того, как вести себя с Лю Шаоци, как издеваться над ним, попирать его человеческое достоинство, как унижать честь председателя Китайской Народной Республики, Никто из участвовавших в этих митингах, никто из организаторов этих судилищ не понес никакого наказания.

Каждый раз, когда Лю Шаоци давал аргументированный ответ, «представители революционных масс» Чжуннаньхая красными книжечками, т. е, сборниками изречений Мао Цзэдуна, его «цитатниками» в твердом пластмассовом переплете кроваво-красного цвета, били его по лицу, стараясь попасть по губам, со словами: «Не позволим распространять яд». Штатники были сделаны фабричным способом так, чтобы ими можно было больно бить человека, не оставляя следов крови на обложках. Иначе говоря, цитатники Мао Цзэдуна были орудиями пытки многоразового применения. Мучители старались не давать Лю Шаоци сказать ни слова. Председатель КНР был лишен даже права гражданина на высказывание своего мнения[96].