Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов

– Профессор, похоже, не очень заботился об этом, потому что единственное, что его действительно волновало, была наука, и теперь, когда он был в своем доме, ему никто не мешал в его экспериментах. Но он никогда не мог выйти на улицу с зажженным глазом, не заставив толпу собраться и последовать за ним, и вскоре против него был вынесен судебный запрет, запрещающий ему носить свой глаз на публике, на том основании, что это представляет собой помеху и приводит к нарушению общественного порядка. Бедный старый джентльмен рассердился на это и сказал, что не выйдет на улицу ни днем, ни ночью; и следствием этого было то, что, не имея никаких физических упражнений, он заболел и умер. Что ж, он был могущественным ярким светочем науки, и я считаю, что кто-нибудь другой возьмет на вооружение его схему освещенных служанок и тому подобное и сделает на этом состояние, хотя я готов признать, что я не верю, что стеклянные глаза с подсветкой когда-нибудь станут популярны.

1895 год

ЛЕТАЮЩИЙ МАРШ Уильям Олден

Однажды мы с профессором Ван Вагенером шли вместе на почту, когда встретили пехотный полк. Конечно, мы остановились, чтобы посмотреть на них, потому что я не думаю, что на свете есть человек, которому не нравится смотреть на солдат. Меня заинтересует даже полк чикагских кассиров, одетых в нелепую форму и играющих в солдатики, а что касается этого конкретного полка, то он был одним из лучших в Федеральной армии, и это говорит о многом. Профессор посмотрел на людей критическим взглядом, который все принимают в подобных обстоятельствах, и вскоре он сказал:

– Полковник! Разве вы не считаете, что полк, который мог бы проходить двести миль в день, был бы гораздо более эффективным, чем тот, который мог бы промаршировать лишь двадцать миль?

– При прочих равных условиях это, конечно, было бы так, – ответил я. – Но солдат, который может проходить сто миль в день, не говоря уже о двухстах, еще не родился.

– Я думаю, ты ошибаешься, Клонель! – сказал он. – Я считаю, что при использовании надлежащих средств маршировать со скоростью двадцать миль в час может быть так же легко, как сейчас маршировать со скоростью четыре мили в час.

– Вот вы опять! – сказал я. – Вы думаете о каком-то изобретении, которое произведет революцию в военном искусстве. Мой дорогой профессор, вы революционизируете военное дело с тех пор, как я вас знаю, но я не заметил, чтобы оно было революционизировано в какой-либо значительной степени.

Что ж! В тот момент больше ничего не было сказано на эту тему, но примерно месяц спустя Ван Вагенер однажды утром пришел ко мне домой с большой корзиной, полной машин и химикатов, и попросил меня одолжить ему мой задний двор на час или два, пока он будет производить революцию в искусстве войны. Конечно, я сказал ему, что он может делать на моем заднем дворе все, что ему заблагорассудится, при условии, что он не будет делать это с помощью динамита или любой другой взрывчатки, и он заверил меня, что на этот раз в том, что он намеревался сделать, не было ничего ни в малейшей степени опасного.

– Я вам все объясню, – сказал он, садясь на скамейку на моем заднем дворе и вытирая лоб тряпкой, испачканной химикатами, потому что корзина была тяжелой, а день был жарким. – Вы помните, мы говорили на днях о маршевых способностях пехотных полков. Теперь позвольте мне спросить вас, из-за чего солдату тяжело маршировать или любому мужчине ходить пешком. Разве это не сила тяготения, которая прижимает его к земле и не позволяет ему поднять ногу иначе, как мускульным усилием?

– Я полагаю, что это так, – сказал я.

– Что ж, – сказал Ван Вагенер. – Теперь, если бы вы могли уменьшить силу тяготения наполовину или, скажем, на две трети, людям было бы намного легче идти, чем при существующих обстоятельствах, не так ли?

– Признаю это, – вынужденно сказал я. Всегда было необходимо признать предположения Ван Вагенера, при условии, что вы хотели продолжить с ним разговор.

– Вы действительно умный человек, полковник! – сказал он, – хотя временами вы довольно медленно воспринимаете достоинства любого ценного изобретения. Как я уже говорил, если вы хотите облегчить ходьбу или марширование, то что нужно сделать, так это уменьшить силу тяготения. Теперь это то, что я предлагаю сделать в случае каждого отдельного солдата. Я не могу понять, почему никому давным-давно не пришла в голову та же идея. Но так обстоит дело с большинством изобретателей. Они никогда не видят того, что находится прямо перед их глазами, но всегда ищут то, что находится за много миль от них.

Поскольку это было то, что я сотни раз говорил Ван Вагену о его собственных изобретениях, я начал думать, что он не был таким уж необучаемым, каким обычно бывает ученый человек.