Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов

Тело профессора раскачивалось вперед, назад и вбок, и в основном находилось под углом, скажем, пятьдесят градусов к земле. Было ясно, что если бы не свинцовые подошвы, пристегнутые к его ботинкам, он бы много ходил на голове. Я следовал довольно близко за ним, и он, очевидно, получал огромное удовольствие, потому что продолжал окликать меня, чтобы я заметил, какой он легкий, и требовал признать, что он нарушил гравитацию своей газовой машиной. Даже когда он провалился обеими ногами в куст шиповника и застрял там, пока я не вытащил его оттуда с большим усилием, оставив большую часть своих брюк в кустах, он никогда не терял присутствия духа. Он дважды обошел двор, когда произошел небольшой несчастный случай, прервавший его эксперимент. Он наступил обеими ногами на хвост моей кошки. Тогда Томми был одним из самых вспыльчивых котов, которых я когда-либо знал, то есть до тех пор, пока вы относились к нему с должным уважением. Он также был чемпионом по кошачьему бою в Нью-Берлинополисвилле, и едва ли был вечер, когда у него не случалось поединка с каким-нибудь котом-соперником, и, как правило, он выигрывал его в двух, максимум в трех раундах. Он спал под небольшим розовым кустом, когда профессор спустился на его хвост, и это разозлило его, что было вполне естественно. Я бы сам разозлился, если бы был на его месте. Будучи вне себя от ярости, Томми показал свой характер несколькими завываниями, а затем он прыгнул на плечо профессора, где он остановился ровно на столько, чтобы дать ему пару хороших ударов по каждой щеке, от которых пошла кровь, а затем он перелез через забор в поисках тихого места, где он мог бы привести в порядок свой хвост. Я подошел к профессору, чтобы посочувствовать ему, пока он вытирал кровь со своего лица, но он крикнул мне, чтобы я не подносил к нему мою сигару, потому что газ утекал и мог произойти взрыв. Я мог видеть, что его размер быстро уменьшался, и через некоторое время весь газ вышел через полдюжины отверстий, которые кошачьи когти проделали в рубашке, и профессор смог ходить как обычный христианин.

– Я больше ничего не могу сделать, – сказал Ван Вагенер, – пока не заделаю дыры в своей рубашке.

А потом он использовал много научных выражений о кошках вообще, что было простительно в данных обстоятельствах.

Я сказал ему, что Томми был одним из солидных котов Нью-Берлинополисвилля и пользовался всеобщим уважением. Что касается того, что он разозлился, когда ученый человек со свинцовыми подошвами приземлился ему на хвост, то это можно понять по-человечески, и он не должен винить за это кошку.

– Я виню его не столько за то, что он разозлился, – сказал Ван Вагенер, – сколько за то, что он не проявляет никакого интереса к науке. Но так бывает только с кошкой. Любая кошка скорее испортит эксперимент, чем нет. Мой друг, который много занимается вивисекцией, говорит мне, что у него больше проблем с кошками, чем с любыми другими животными. Однако теперь дело сделано, и нет смысла говорить что-либо еще. Я думаю, вы признаете, что мой эксперимент удался на славу?

– Я признаю, – сказал я, – что любая армия в мире убежала бы от врага, приближающегося в таком же образе, в каком вы ходили вокруг моего двора.

– Подождите, пока у меня не появиться немного больше опыта, – сказал профессор. – У меня в рубашке было недостаточно газа, а мои ботинки были недостаточно тяжелыми. Когда я узнаю точное количество газа, которое я должен использовать, и точный вес, который нужно прикрепить к моим ногам, все, что будет необходимо, – это практика. Я осмелюсь сказать, что примерно через три дня потренировавшись, я смогу ходить со скоростью тридцать миль в час, совершенно устойчиво и без малейшей опасности несчастного случая. Завтра, примерно в этот же час, я вернусь сюда с починенной рубашкой и всем готовым для последнего и убедительного эксперимента. Я надеюсь, у вас хватит ума запереть этого отвратительного кота, потому что я не могу обещать успеха ни в одном эксперименте, если это чудовище будет под рукой.

– Хорошо, – сказал я, – кот будет заперт. Но я хочу спросить вас, что произойдет, когда ваша армия пройдет маршем по стране в рубашках, надутых газом? Кошки ужасно распространены, и если армия наступит кошке на хвост, начнется паника, которая будет хуже поражения.

Ван Вагенер не снизошел до того, чтобы ответить мне, но он вышел из моего двора с корзиной в руке и сиянием триумфа на лице, что показалось мне немного преждевременным ввиду всех фактов.