Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов

Я знал, что одного слова официанту будет достаточно, чтобы избавить меня от этой пары. Но мне вдруг пришло в голову, что здесь есть возможность использовать возможности аппарата для какой-то цели. Я бы преподал этим парням урок, который они никогда не забудут до конца своих дней. Индикатор на циферблате по-прежнему был установлен в положение "змея". Мне оставалось только нажать кнопку № 1 и вызвать соответствующую мысленную картинку, чтобы включить на полную мощность эту ужасную пластинку через проектор, который был направлен на стену слева от меня.

Я только что закончил эти предварительные приготовления, когда вошел Кэхилл и направился к ним, очевидно, чтобы приказать им выйти. Но я был полон решимости не отпускать их так легко. Поспешно включив проектор, я выстроил их в ряд как раз перед тем, как он до них добрался.

Эффект был мгновенным. С воплем они оба вскочили на ноги. В следующее мгновение один, корчась, упал на пол, в то время как другой бросился к вращающейся двери с искаженным лицом и пеной, летящей изо рта. Когда он приблизился ко мне, он внезапно вскинул руки и упал через мой стол, ударившись при падении о шкатулку с такой силой, что она отлетела под вращающуюся дверь в бар.

В следующее мгновение воцарилось столпотворение!

Когда коробка покатилась дальше, по комнате разнесся хор ужасающих криков.

Падая, она смыла обитателей этого места своим ужасным воздействием!

Действительно, только по счастливой случайности я не попал в его радиус действия, когда шкатулка покатилась.

В одно мгновение комната превратилась в одну борющуюся массу обезумевшего человечества. Одни катались по полу в страшных конвульсиях, другие в исступлении сцеплялись и рвали друг другу глотки, как дикие звери!

На мгновение я застыл, парализованный ужасом. Тогда я понял, что своей попыткой пошутить я навлек по меньшей мере на дюжину добропорядочных граждан белую горячку в ее самой ужасной форме! Это привело меня в чувство. Шкатулка должна быть возвращена во что бы то ни стало и ее ужасные последствия нейтрализованы! Я вскочил на ноги и выскочил через вращающуюся дверь.

Коробки нигде не было видно!

Официант, белый от страха, цеплялся за дверной косяк уличного входа, крича, чтобы вызвали полицию.

– Шкатулка! Где шкатулка? – заорал я.

– Она… у него это есть, сэр! – сказал, что он, заикаясь от испуга.

– Понял! У кого "это"?

Ну, как раз в тот момент, когда он подкатился к стойке, вошел чудак, который принес ее сюда. Схватив его, он нажал на одну из кнопок, а затем:

– Великие небеса! – закричал он. – этот дурак сломал нейтрализатор. Я могу отключить ток, но не эффекты!

И с этими словами он засунул его под пальто и выбежал вон.

Мое положение было отчаянным!

Незнакомец, несомненно, попытался бы бегством избежать всякой ответственности за ужасные последствия моей глупости.

Его нужно найти любой ценой!

Потрясенный ужасным положением, в которое я себя поставил, я бросился на улицу в погоню. Но мои усилия были напрасны. И с тех пор, хотя я исчерпал все средства в своих отчаянных поисках, не было найдено ни малейшего следа таинственного изобретателя – "человека с коробкой".

1896 год

ГРАЖДАНИН 504

Чарльз Палмер

Именно здесь в былые годы стоял великий город Нью-Йорк с его гигантскими зданиями из мрамора и стали, вздымающимися в небеса, его улицы были забиты ярусами пешеходных дорожек и электрическими железными дорогами, возвышающимися одна над другой, с лязгающими паровыми тележками и экипажами, грохочущими по железным тротуарам; его фундаменты, пронизанные до ужасающих глубин шахтами лифтов, железнодорожными туннелями и пневматическими трубами, ныряющими друг под друга и друг над другом, пересекающимися и расходящимися.

– Как хорошо быть здесь, Эрик, среди полей вокруг себя, лесов и воды, где ты можешь видеть их каждый день. Кажется, что это очень близко к природе, не так ли? Для меня это жизнь!

Алора села на скале и вдохнула свежий морской бриз, ее взгляд скользнул по зеленым просторам и реке до холмов за ними.

– О, я не думаю, что мы можем быть очень благодарны за то, что живем сейчас. Мы и наполовину не понимаем, что мы американцы двадцать третьего века.

Эрик растянулся во всю длину на траве у ее ног и огляделся, не проявляя никакого энтузиазма по поводу своей участи.

– Иногда я думаю, что нам не намного лучше, – медленно сказал он.