Гибель профессии

— Не волнуйтесь, — вдруг сказал свидетель Козюра, обращаясь к подсудимому и глядя на него с теплым чувством, — ваш сын жив и здоров.

— Откуда вы это знаете? — спросил председательствующий.

— Как же мне не знать, — улыбнулся свидетель, — если мальчик со вчерашнего дня живет у меня!

Подсудимого слегка качнуло.

— Где же находился мальчик? Вы его не спрашивали?

— Я спрашивал, но он неохотно отвечает, и я решил не допытываться.

— Не рассказывал ли он вам каких-нибудь подробностей, касающихся ссоры отца с убитой?

Свидетель только открыл рот, чтобы ответить на этот вопрос, как поднялся Колосов и торопливо сказал, обращаясь к суду:

— Я очень прошу, к чему такие вопросы? Я признался во всем, зачем же вмешивать моего сына?

— Прошу дело отложить и вызвать в судебное заседание сына подсудимого, — сказал прокурор. — Надо его послушать. Может быть, многое станет яснее.

— Не надо! — почти закричал подсудимый. — Не надо допрашивать здесь мальчика! Он нервный ребенок, ему будет тяжело!

Судья мягко сказал:

— Вы правы. Мы вызывать мальчика в суд не станем, лучше направим дело прокурору для дополнительного расследования.

Он закрыл папку, лежавшую на столе, и устало добавил:

— Заседание суда откладывается!

* * *

Молодому прокурору Кореневу предстояла беседа с четырнадцатилетиям Женей Колосовым. Сидя в своем кабинете, прокурор раздумывал: вызвать Женю Колосова повесткой, пригласив при этом из школы педагога, как того требует закон, или же самому пойти к Колосову, и тоже с педагогом? И то и другое явно плохо: мальчишка испугается, замкнется в себе. Так как же все-таки?

В этот момент в дверь робко заглянули двое мальчиков.

— Кого вам, ребята? — спросил Коренев.

— Вас, — коротко ответил парень постарше, делая шаг вперед. За ним вслед вошел и второй мальчик.

— Садитесь, — пригласил их Коренев, с любопытством вглядываясь в сдержанно взволнованные мальчишеские лица. Тот, что постарше, сел у стола и снял слегка помятую форменную фуражку. Второй мальчишка тоже снял фуражку и присел на кончик стула, точно боясь продавить его своей тяжестью.

— Что у вас, ребята? — спросил Коренев.

— Мы насчет Жени Колосова, — солидно откашлявшись, сказал старший.

Коренев подавил в себе желание тотчас же начать расспрашивать мальчиков. Может быть, они знают, что именно заставило их приятеля в тот день поспешно скрыться? Прокуратуре уже известно, что он жил на том берегу у родителей своего дружка Коли Ермоленко. Это длилось месяца два, значит, травма была значительна, если мальчик оставался добровольно в изгнании так долго!

— Ну? — ровным голосом спросил Коренев. — Что вы хотели узнать о Жене Колосове? Да вы сначала скажите, как вас зовут обоих?

— Меня Генкой Крюковым, — солидно отвечал старший из мальчиков, — а его Колей Стрижевичем. — Он указал на младшего. — Учились мы в одном классе, — продолжал Генка, — да ведь вы знаете… Он убежал!

— А почему же он убежал?

— Мачеха! — тоном глубокого убеждения сказал Генка, вложив в это одно слово и крайнее осуждение по адресу усопшей и горячее сочувствие дружку.

— Заклевала, — подтвердил Коля Стрижевич.

— «Заклевала»! — пренебрежительно усмехнулся Генка. — Это и без нас знают. А знаете ли вы, товарищ Коренев, что Жене известны имя и адрес того самого… который в тот день был с его мачехой на ипподроме?

Коренев не удержался и воскликнул: «Вот здорово!» Впрочем, он тотчас сделал скучающий вид и спросил:

— Ну и как его зовут, этого гражданина?

Генка вздохнул и вслед за ним вздохнул и Коля.

— Не знаю, — в один голос сказали Генка и Коля.

— Это знает Женя, — пояснил Генка Кореневу тем тоном, которым терпеливые учителя говорят с малоспособным учеником.

— А где он, этот ваш Женя? — с некоторым раздражением спросил Коренев.

— А вот он! — Генка показал на дверь.

Коренев встал и выглянул в окно на улицу. Действительно, у двери прокуратуры стоял высокий, худой мальчик в слишком коротком пальто.

— Зайдите! — сказал ему Коренев.

Мальчик вошел.

— Почему, собственно, вы сами пришли ко мне?

Тот покраснел:

— Мне сказали, что вы обвиняете папу! А он не виноват.

Стащив с головы кепку, Женя растерянно огляделся.

— Садись! — сказал ему ласково Коренев. — Ты — Женя Колосов?

— Да, — ответил Женя, садясь на стул у стола.

— Это Женя Колосов, — подтвердил Генка, точно удостоверяя личность третьего мальчика. — Он нам ничего не хочет рассказать, он только вам согласен сказать!

— Только вам, — подтвердил Коля.

— Ты знаешь, кто был на ипподроме вместе… с вашей матерью? — сбивчиво спросил Коренев.

— Да. С мачехой, — уточнил Женя вдруг окрепшим и даже приобретшим жесткость голосом. — Этот гражданин несколько раз приходил к ней, когда папы не было дома.

Женя густо покраснел и, справившись со смущением, продолжал сердито:

— Они шли к реке и в катере переезжали на ту сторону. Однажды мне удалось незаметно для них попасть в моторку, и я их проследил. В общем я знаю, оде живет Халюзин, — это его фамилия. Улица Дзержинского, десять.

Мальчик сказал это с торжеством. Все-таки в нем было немало мальчишеского при всей его серьезности!