Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991

Потом в течение семи лет Быков находился в режиссерском (но не в актерском) простое, причем не по своей воле. Таково было мнение руководства Госкино, которому не нравились те заявки, которые Быков собирался осуществлять. Они уже мало имели общего с его предыдущими работами – то есть в них Быков представал уже не оптимистом, а скорее пессимистом. Что было вполне закономерно, учитывая резкое неприятие либералами (а Быков относился к их числу) того времени, которое было на дворе.

В 1980 году Быкова, наконец, допустили до режиссерской работы, правда, назвать ее самостоятельной нельзя: в содружестве еще с двумя режиссерами – Р. Эсадзе и А. Агишевым – Быков снял комедию «Свадебный подарок». Это было кино из разряда оптимистических: добрая лирическая комедия о том, как молодоженам после свадьбы долго не удается остаться наедине. Судя по всему, за эту работу Быков взялся без всякой охоты, лишь бы не сидеть без дела. На самом деле, ему жутко хотелось экранизировать только что появившуюся в печати повесть «Чучело», в сюжете которой Быков разглядел… свою собственную судьбу. Вернее, не сам разглядел, а ему это подсказали. Вот как об этом вспоминает жена режиссера актриса Елена Санаева:

«Мы получили квартиру, делали в ней ремонт, а сами жили в моей крохотной квартирке у метро «Аэропорт». Соседом у нас был Савва Кулиш (кинорежиссер, автор фильма «Мертвый сезон», где Ролан Быков играл одну из главных ролей. – Ф.Р.). Он и принес однажды к нам книгу Железникова со словами: «Ролан, прочти вот эту повесть детского писателя». Первым ее начал читать сын Паша. Мы его гнали спать, а он закрывался от нас в туалете, и мы слышали оттуда его всхлипывания. Потом книгу очень быстро прочла я и сказала: «Ролан, по-моему, ты должен это ставить. Мне кажется, Чучело – это ты». Он взял книгу. А утром я проснулась оттого, что Ролан Антонович запустил книжкой в потолок. Я, не продрав глаза, спросила: «Что, будешь ставить?» – «А куда денешься?» – ответил он…»

Однако вряд ли Быков взялся бы за эту постановку, разглядев в ней всего сравнение с собственной судьбой. Это было бы слишком узко для такого мастера, каким был Ролан Быков. В «Чучеле» он увидел не частный случай, а целое явление – духовное оскудение и ожесточение значительной части советской молодежи. За историей о мытарствах провинциальной школьницы явственно вставала проблема двух слоев тогдашней советской молодежи: собственно советской, с ее старомодными понятиями о совести и чести (ее представляла главная героиня – Лена Бессольцева), и слоя другого – современного и насквозь меркантильного, циничного (его олицетворяли мучители Лены).

Вообще детско-юношеский кинематограф в те годы в СССР в какой-то степени опережал взрослое кино по части поднятия острых проблем, что и позволило ему стать не только общим культурным, но и общественным событием. Отметим также, что государство придавало большое значение развитию этого направления, не жалея на него ресурсов. Например, с каждым годом в планы всех союзных киностудий включалось все больше фильмов на детско-юношескую тему. В итоге с 1972 года одна из ведущих киностудий страны – имени Горького – была ориентирована на постановку главным образом детских фильмов (до этого этим занималось творческое объединение «Юность» при «Мосфильме», где за почти полтора десятка лет было снято около 40 детско-юношеских фильмов). Тогда же стал выходить детский киножурнал «Ералаш», а Высшие сценарные и режиссерские курсы стали специально выпускать детских сценаристов и режиссеров.

Кроме этого, значительно больше детских фильмов стали снимать и для телевидения. Короче, такое направление, как детское кино, в советской кинематографии тех лет считалось одним из приоритетных. Увы, длилось это недолго – всего лишь десятилетие, после чего началось заметное охлаждение интереса государства к детскому кино. Причем причины были разные – как коммерческие, так и идеологические. Начнем с первых.

С момента поворота советского кинематографа в сторону коммерциализации детское кино попало в разряд убыточных. Если раньше детские фильмы вроде «Чудака из 5-го «Б» или «Ох, уж эта Настя!» могли собирать аудиторию свыше 10–15 миллионов, то в начале 80-х такие фильмы уже не пользовались успехом у нового поколения советских зрителей – изменилась их ментальность. Как уже отмечалось, советская молодежь становилась более прагматичной и жесткой и требовала иного кинематографа – вроде «Пиратов ХХ века». Кстати, эту тенденцию отмечали в своих фильмах многие советские кинорежиссеры: например, Илья Авербах, снявший еще в 1975 году фильм «Чужие письма», где речь шла о 16-летней девушке, безапелляционно вламывающейся в жизнь приютившей ее учительницы. Как писал кинокритик А. Трошин: «Два поколения, два ритма жизни, два языка, две нравственности… Такой героиней «шестидесятники» Наталья Рязанцева и Илья Авербах самокритично оценили исторические шансы поколения идеалистов на повороте эпохи…»