Гибель вольтижера

– Не знаю, – выдавила она, помолчав. – Ничем другим я сроду не занималась. С чем сравнивать? Может, если б мне полы в столовке пришлось мыть или за прилавком стоять, я бы самой себе сегодняшней до жути завидовала! Но сейчас…

Захотелось сжаться еще больше, превратиться в крошечное существо, способное укрыться в недрах сундука. Голос Лены сошел на шепот:

– Мне страшно, понимаешь? После того, что с Мишкой… Черт! Я теперь не смогу заставить себя выступать без страховки. Без сетки. В тот день… Помнишь же, мы с тобой болтали? Тогда я еще не поняла того, что произошло, – улыбка вышла жалобной и кривой. – Наверное, я показалась тебе слишком спокойной? Типичная убийца, да? А теперь еще этот шарф проклятый…

Видимо, выразив сочувствие, Саша издала протяжный вздох и, чуть запрокинув голову, обвела глазами потолок, с которого свисали светящиеся нити. Проследив за ее взглядом, Лена вздрогнула, точно ее дернуло током, – их повесил Мишка! Он угас, а крошечные светлячки горят… Захотелось выключить подсветку, но Саша не поняла бы.

– Я, конечно, недавно работаю с Логовым… Это наш следователь, если что.

– Я помню. Такого хрен забудешь…

– Ну да. Наверное. Так вот, я не так давно в его группу влилась – полтора года назад. Но, знаешь, я успела заметить, что реальные убийцы никогда не выглядят подозрительно. Так что твое спокойствие и даже твой шарфик – это все не улики. Его же любой мог стащить… Логов совсем не дурак, чтобы арестовать тебя на этом основании. Хотя если б я хотела запутать следствие, то как раз собственный шарф и использовала бы.

Она смотрела испытующе, будто ждала признания, и это неожиданно рассмешило Лену до того, что пришлось прикусить изнутри губу. Рот мгновенно наполнился металлическим привкусом крови. Из разинутого в беззвучном вопле Мишкиного рта тоже стекала кровь. Жизнь разбилась вдребезги.

Ей расхотелось смеяться.

– Ты всерьез? – спросила она Сашу.

– Вполне, – та не спускала с нее глаз. – Сама посуди: это же идиотизм – самому так подставляться, правильно? Поэтому любой сыщик, не считающий убийцу идиотом, должен решить, что того подставили… На это и расчет.

– Я не убивала ее.

– А его?

Вопрос прозвучал быстрее, чем Лена сообразила, как сглупила. Она выпрямила ноги, спустила их на пол, чтобы выгадать хоть минуту, и за это время успела собраться с мыслями.

– До Венгра я вообще никак не могла дотянуться, чтобы толкнуть его, – произнесла Лена уже спокойно. – Ты же в зале была, сама видела, где я была, а где он.

– Я знаю.

– Но?

– Убийца мог быть не один. Я не говорю, что это ты… Но исключить тебя мы тоже не можем. У вас с Венгром были стычки.

Кровь прилила к голове:

– А у тебя их ни с кем не было?! Или ты всех убила, с кем поругалась? А я нет! В цирке жизнь как в таборе: страсти кипят, но все равно мы – одна семья.

– В таборе часто хватаются за нож…

– Да пошла ты! – Лена соскочила с сундука и, как при разминке, крутнула руками. – Пытаешься повесить все на меня?! Не выйдет!

Не дрогнув, Саша смотрела на нее в упор:

– Во сколько ты сегодня пришла?

– Куда? – переспросила Лена и сама поняла, как глупо это прозвучало. – Где-то около двенадцати…

– Примерно в это время и задушили Тараскину. Может, чуть раньше.

«Она вцепилась в меня мертвой хваткой, – похолодела Лена. – Маленький бульдог… Ее не сбросишь».

У нее задергался подбородок:

– Это не я… Саша, ну правда! Это не я!

Кресло откатилось и ударилось о столик, так резко Саша поднялась. Она смотрела на Лену снизу, но той казалось, будто на нее навалилась ледяная глыба – с виду светлая, но безжалостно-смертоносная.

– Тогда помоги мне найти того, кто сделал это на самом деле, – проговорила Саша тихо – они стояли почти вплотную. – Не факт, что это один человек… Мишу и билетершу могли убить разные люди. Но действовали они заодно.

Лена с трудом сглотнула:

– Что я должна сделать?

– Кого ты видела в цирке, когда пришла утром? И кто видел тебя?

– Не утром… Я говорила: в полдень, – отступив, Лена опять села на сундук – это было ее место силы. – Кого я видела?

С усилием сдвинув брови, она принялась перечислять:

– На манеже работали Харитоновы с тиграми… Акробаты в спортзале тренировались. Василий Никанорович здесь был, я слышала, как он орал на кого-то…

– Директор? На кого, не знаешь?

Лена покачала головой, потом вспомнила:

– А, еще наши оба уже явились. Хотя мы не договаривались…

– Ваши – это кто?

– Остатки былой роскоши, как моя бабуля говорила… Генка с Маратом.

Со старательностью школьницы Саша записала в блокнот:

– Стасовский и Курбашев.

Она уже вернулась в свое кресло и положила ногу на ногу, чтобы удобней было писать. Лене показалось странным, что ручка у нее обычная – гелевая. Почему-то казалось, в Следственном комитете должны выдавать особые… Не то чтобы с исчезающими чернилами, но какие-то фирменные.

– Ты разговаривала со Стасовским?

– Не то чтобы… Перекинулась. Генка сказал, что теперь ему дольше добираться до цирка, он у матери живет. Понятно почему, – Лена вздохнула. – Чертов Венгр! Всем жизнь подпортил…

– А говорят, его все любили.