Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

— Нет. Все про него понял при первых встречах. Он ведь был обнажен передо мной. Понял я, что человек этот очень разным может быть. Колебательный контур его поведения, если так можно сказать, был очень велик. Чувствовалось по глазам, словам, поступкам. Как-то в одном из разговоров он намекнул, мол, хотел бы написать песню о нас, об участковых. Ну, посмеялись…

Так несколько раз еще общались, случайно встречаясь на улице. В итоге отношения между нами сложились достаточно легкие, вполне приятные. Хотя иронические подколки при этом не исключались.

И вот наступил 1980 год…

Вот тут-то вплотную и столкнулся с окружением Высоцкого. Помните, я говорил, что ровно и достаточно спокойно относился и к нему самому, и к его творчеству. Так вот, после смерти Высоцкого ловлю себя на мысли, может быть, и не совсем хорошей, что мне стало жалко этого человека. Открытие, прямо скажу, не из приятных. Жалко… как раз из-за того, что он окружал себя такими людьми, друзьями. Я бы все же поставил слово друзья в кавычки. Почему? Надеюсь, поймете.

Да, год летних Олимпийских игр. Москва практически обезлюдела. Известие о смерти Высоцкого пришло неожиданно — будто гром среди ясного неба. В то время я находился на соседнем объекте, общежитии Московской консерватории, как раз рядом с домом Высоцкого. Часов в 12 дня 25 июля поступает информация, что он умер. Мне указание от начальства — обеспечивать общественный порядок у дома. И все. Просто нужно стоять во дворе и наблюдать за обстановкой вокруг. Естественно, видел, кто приезжал, на каких автомобилях и т. д. Прекрасно понимал, что на автомобилях с крутыми номерами приезжали чиновники из КГБ и МВД. Кто конкретно, не отслеживал. Потому что осознавал: эта смерть меня вряд ли коснется напрямую. Наверняка, думал я, будут работать специалисты рангом повыше. И возможно, даже из других ведомств. Ошибался.

Признаюсь, был крайне удивлен и озадачен, когда почти через месяц, может быть, недели через три, уже после закрытия Олимпиады, мне на стол легли документы о факте смерти Владимира Высоцкого. Почему через месяц, не могу знать. Значит, где-то они находились на рассмотрении. Возможно, со сроками могу и ошибаться. Весь материал представлял собой рапорт инспектора уголовного розыска и протокол осмотра трупа.

— Вот тебе, товарищ капитан, месячный срок. Проверяй и доводи до конца, — сказал начальник отделения милиции.

Я стал внимательно знакомиться с делом.

Оказалось, в морг труп не возили, вскрытие не производилось. Свидетельства о смерти тоже нет. Почему?

Не хватало материала для принятия какого-то решения. Кроме двух бумажек — ничего! Мы не могли даже взять копию свидетельства о смерти Высоцкого в загсе. Уголовного дела ведь не было. Само свидетельство о смерти на руках у родственников. И если бы тело покойного не осматривалось, все так и спустили на тормозах. Отказ в возбуждении уголовного дела. И все?

Картина случившегося не складывалась. Так вот, решил провести самостоятельное расследование. Хотя по срокам, которые выдвинуло руководство, ну никак не получалось. Сильно тревожили меня упоминания в рапорте участкового о странных следах на запястьях и на ногах тела покойного.

Что я должен был делать в первую очередь, к кому обратиться? Конечно, к родственникам. Звоню матери Высоцкого. Приношу ей соболезнования. Но Нина Максимовна наотрез отказалась вступать со мной в беседу. Просто наотрез. Тогда пошел к ней на квартиру. И после ее отказа общаться вынужден был сказать: «Вы что, не хотите узнать правду о смерти вашего сына?!» Она посмотрела на меня как-то отстраненно, но в разговор вступать так и не стала. «Не чета, мол, тебе, капитан, люди меня опрашивали. Полковники из КГБ! Никто с тобой разговаривать не будет», — прямо заявила она. Неприятно такое слушать. Но что поделать?.. Служба у меня такая.

По моим сведениям, именно мать Высоцкого после его смерти запретила вскрытие тела. Это, конечно, внутреннее дело семьи… Но почему развивалось все таким странным образом, стало понятно чуть позже.

От Нины Максимовны все же удалось узнать, что в шесть часов утра 25 июля часа два ее опрашивали люди из Комитета. Только потом в квартиру вошли какие-то сотрудники МВД. Тоже с ней долго беседовали. И только часов в 11.00 туда допустили инспектора уголовного розыска из 88-го отделения милиции для осмотра и описания трупа.

Что поделать, мать Высоцкого попросила меня уйти. Предупреждала, что напишет жалобу руководству правоохранительных органов. Но последствий никаких все же не было.

Плохо, когда родственники не дают получить объективные данные о смерти. В частности, проведения вскрытия тела умершего. Значит, им есть что утаивать. Допускаю, что таким образом люди не хотят выносить сор из избы. А нам-то как быть? Есть же профессиональные обязанности, наконец, долг и честь.

Надо сказать, к тому времени у меня уже была информация, что, возможно, Высоцкий умер не своей смертью… Ребята из общежития консерватории рассказали, что в ту ночь Высоцкий находился в квартире не один. Но полной картины произошедшего, естественно, быть еще не могло.