«Гибель Запада» и другие мемы. Из истории расхожих идей и словесных формул

Поскольку [Европа] дошла до того исторического и идеологического предела, на котором находится ныне, с большим вероятием можно утверждать, что в какой-то срок будущего произойдет одно из двух: или культурная среда новой Европы погибнет и рассеется как дым в мучительно-трагических потрясениях, или та «критическая», по терминологии сен-симонистов, эпоха, которая началась в Западной Европе с исходом средних веков, должна подойти к концу и смениться эпохой «органической», «эпохой веры»[114].

Великое падение смерча, который превратит европейские столицы в пустыню, предвещает обреченным парижанам либеральный эссеист Петр Иванов[115], а с крайне правого фланга ему вторит Николай Краинский, психиатр и публицист одиозной белградской газеты «Новое время»:

Уже кристаллизуется в толпы убийц и грабителей наэлектризованная демагогами подлая чернь и выползают из нор шайки бандитов, которые будут править пир во время чумы, чтобы и самим быть поглощенными в хаосе всеобщей гибели[116].

Обвинения западной цивилизации в давно замеченных и неискоренимых грехах (индивидуализм, материализм, мещанство, безбожие и т.д.) вкупе с пророчествами о ее «бесповоротной гибели» стали общими местами не только эмигрантской публицистики, но и обыденного сознания. Это не преминул зафиксировать несносный наблюдатель умственной пошлости Саша Черный. В его стихотворении «Парижское житье» (1928) русские эмигранты в «мансарде у самых небес» ведут обычный интеллигентский спор, «корявый, кривой, бесполезный», выкрикивая: «Европа – мещанка над бездной!»[117] Герой другой сатиры Саши Черного «Закат Европы» (1928), когда-то в России занимавшийся «Проблемою Пола», теперь становится «почти спецом» по означенному в названии текста бедствию:

Я сидел на балконе с Иваном Петровым.
Он меня допекал удручающим словом:
«Час за часом подходит к закату Европа, —
Это будет, пожалуй, почище потопа!
Люди скроются в норы, зароются в Альпы,
Поснимают друг с друга косматые скальпы,
И, виляя хвостами, – последняя пара
Съест друг друга средь чадного дыма пожара…
Мир объелся культурой! Ни воли, ни силы.
Отстоять ли Европе свои Фермопилы?
Войны – голод – отчаянье – бунты – и тифы, —
А под занавес… с красными пиками скифы»…[118]