Гибельное влияние

– Держись крепче. – Карвер включил передачу и вдавил газ в пол. Взревел двигатель, машина вильнула и пролетела несколько метров, отделявших их от въезда. Раздался оглушающий скрежет, отдавшийся эхом в салоне. Маллен вцепилась в сиденье, задержав дыхание. Ржавые половинки ворот распахнулись, автомобиль налетел на кочку, и Эбби сильно подбросило, так, что зубы стукнулись друг о друга. Карвер промчался по подъездной дорожке и остановился у входа.

– Жива? – спросил он, тяжело дыша и выключая двигатель.

– Боже мой… – прошептала Эбби и оглянулась. Створки ворот болтались, проволочное ограждение по обеим сторонам провисло.

Карвер уже выскочил из автомобиля и, достав пистолет, бежал к входной двери. Маллен скорее вывалилась, чем вышла, из машины и, пригнувшись и вытягивая из кобуры оружие, помчалась за коллегой. Она прижалась к стене с одной стороны от входа, Джонатан – с другой. Полицейские переглянулись, Эбби кивнула. Быстрым движением Карвер шагнул к двери и выбил ее ногой. Раздался треск досок – путь был свободен. Они по очереди зашли в дом, не опуская пистолеты; Джонатан повернулся вправо, лейтенант прикрывала его слева.

Кухня, убогая гостиная. Огромный портрет Габриэль на стене. Эбби сделала несколько шагов по коридору, не спуская пальца со спускового крючка. Одна дверь вела в грязную ванную. Еще пара шагов; нужно заглянуть в каждый уголок, где может прятаться преступник… Никого.

Маллен бросила взгляд на Карвера, который проверял очередное помещение. Осталась еще одна дверь. Эбби медленно нажала на ручку – заперто. В замке ключ. Она повернула его и распахнула дверь.

На секунду лейтенант замешкалась: показалось, будто она очутилась в другом доме, в сотнях километров отсюда. Это же комната Натана. Хотя нет. Это ее жалкое подобие, клетка, задекорированная под спальню мальчика. А на кровати, под перепачканным кровью постельным бельем, лежит неподвижное тело ребенка.

Эбби быстро подошла к постели и сдернула одеяло. Сердце замерло, когда она увидела мертвенно-бледное лицо. Грудь Натана опускалась и поднималась. Дыхание слабое, но есть.

Маллен схватила телефон и набрала 911. В трубке раздался голос оператора.

– Это детектив Эбби Маллен из управления полиции Нью-Йорка. Пришлите «скорую». Восьмилетний мальчик тяжело ранен.

Глава 76

Он вцепился в рулевое колесо так, словно это было горло жертвы. Шея лживой шлюхи. Лютер стольким ради нее пожертвовал, а она даже не может признать, что сама этого хотела… Хуже того, пытается украсть деньги, которые для нее же и предназначены. Он отдал ей жизнь…

Раньше он был правой рукой Отиса. Чего бы ни захотел Тиллман, именно Гейнс исполнял все его желания. Он, а не Дэвид, этот никчемный слизняк. Отис знал, что Лютер не остановится ни перед чем и выполнит все как надо. На самом деле Тиллман даже не говорил, что делать. Ему стоило только озвучить пожелания, а уже Гейнс решал, что нужно предпринять.

Именно поэтому, когда страдающий от безответной любви Карл выяснил, что Габриэль и ее родные живут неподалеку, все пришли к Лютеру. От Адкинса и Хаффа никакого толку не было, они не знали, что делать. Дэвид хотел извиниться перед Иден. Просить прощения у женщины, которая украла деньги общины и увезла его детей!

Именно Гейнс предложил похитить Натана. Привезти на ферму, рассказать, что здесь он родился. А затем использовать его как приманку, чтобы завлечь сестру и мать. Или хотя бы Габриэль. На Иден всем было наплевать.

Когда Отис велел Лютеру шпионить за семьей Флетчеров, выяснить распорядок их дня и понять, когда лучше нанести удар, Гейнс с радостью повиновался. Уехал с фермы, снял убогую квартирку, использовал старые контакты, чтобы найти подработку. И в то же время продолжал вести торговлю оружием для Отиса – под вымышленным именем, так было безопаснее…

Лютер притормозил. Впереди идущий автомобиль тащился, как черепаха. Гейнс нажал на клаксон, воздух прорезал резкий звук. Машина уступила дорогу, но он продолжал жать на сигнал, когда проносился мимо, выкрикивая проклятия в адрес Габриэль, Дэвида, Карла и Отиса.

…Когда Лютер узнал девушку получше, наблюдая за ней каждый день, то понял, что Адкинс ее недостоин. И множество раз говорил об этом Тиллману. Габриэль должна достаться Гейнсу. Отис не отступал, говоря, что дал Карлу слово. А ведь лидер религиозной общины стольким обязан Лютеру; Адкинс же – просто ничтожество…

Кроме того, Отиса больше не интересовал план похищения. Он был рад стабильному доходу, который получал от торговли оружием, и не хотел привлекать внимание полиции, выкрав Натана. Лютер был почти доволен, что слежка закончится. Но Габриэль сама его попросила. И Гейнс начал действовать. Именно она заставила его переступить черту. Ей не нужно было говорить, что делать. Достаточно просто озвучить свои желания, а уж Лютер сам решит, что предпринять.

А теперь Габриэль лжет и говорит…

Какой-то писк привлек его внимание, резкий звук электронного прибора. Он раздавался уже давно, но Лютер не обращал внимания, будучи слишком поглощен воспоминаниями и гневом. Что это пищит? Телефон.