Гибельный огонь

Ригсби ослабил хватку, а затем повернул кулаки в противоположные стороны. Крик девушки заглушил слабый хлопок, когда шея скворца лопнула. Крошечное птичье сердечко выплюнуло две мощные струи, последняя струя захлебнулась, когда вены, питавшие ее, опустели.

Глаза адепта уставились в пол. Девушка неохотно наклонилась, чтобы посмотреть, что там было. Вместо того чтобы лежать в неровной луже бесформенными пятнами, кровь сама собой вползала в связные слова. Буквы были паучьими, но совершенными, и они выделялись иронически черным цветом на жизнерадостном фоне:

ОЖИДАЮЩИЕ ГОНЧИЕ

— Мои гончие ждут, — прошептал Ригсби. Он начал смеяться. Его рот был открыт, губы неподвижны, и пустые слоги вырывались наружу в ужасной какофонии.

— Остановись! — закричала девушка, и захлопала ладошами по своим ушам. Ригсби не обратил внимания на ее дрожащее тело. Он поднял обе руки к небу, подавил смех, будто это было самое главное, и выкрикнул слово, нечеловеческое и жуткое от его силы. Для девушки, для всего мира, кроме Ригсби и еще одного человека, время замерло в этот миг.

Красные одежды легко соскользнули через его голову. У них не было никаких замыслов, и они свободно колыхались, и вздымались волнами. Кровавый свет, пронизывающий комнату, сгустился, когда Ригсби двинулся к подобию обезьяньего черепа, висящего в воздухе перед ним. Череп ухмыльнулся и бесшумно скользнул в открывшуюся перед ним дверь. Ригсби последовал за ним, его шаркающие шлепанцы издавали единственные звуки в неподвижном доме.

Вниз по лестнице на улицу. Темп черепа был неторопливой походкой, определенной неспешностью команды, сопровождающей повозку, осужденного на казнь. К Ригсби присоединилось еще одно движение: мягкий шелест плюща, дрожащий скрежет металла по каменной кладке. Только окаменевшая ночная сцена вырисовывалась в потоке алого света перед ним. Уличные фонари больше не заливали своей ртутной синевой лужи на асфальте. Машина застыла на середине поворота, кончик сигары водителя потух и почернел. Собака прыгнула к тротуару — одна нога на улице, а три других в воздухе, так что ее пятнистое тело висело под невозможным углом. Дом за домом, затем старый дом, построенный близко к тротуарам с огороженными дворами сзади. Ригсби последовал за своим проводником, не поворачивая головы, чтобы посмотреть на тварей, щебечущих прямо за пределами его поля зрения.

Новые дома, поменьше, но стоящие дальше. Моноцентрический ум Ригсби понятия не имел, как далеко он зашел. Наконец череп остановился и, дрожа, повернулся в сторону облицованной кирпичом резиденции. Ригсби остался на месте, в сотне футов позади, посреди улицы. Его проводник двинулся вперед. Отражатели старого «Бьюика», стоявшего под навесом, мигнули в ответ пунцовым светом братства.

Внутри дома показался красный свет, льющийся через фасадное окно. Женщина отдернула шторы за мгновение до того, как замереть. Теперь она невидящим взглядом смотрела в стекло, ее волосы были вымыты до черноты, а покрывало ребенка на ее руках было в красную полоску.

Ужасно громкий мужской голос в окружающей тишине, где были только возня и царапанье, прорезался из дома: — Ты, наконец, пришел, Ригсби? Я так долго тебя ждал.

Секундная пауза. Входная дверь с грохотом распахнулась, ширма с визгом открылась. Мужчина на узком крыльце был высок, его волосы были ярче желтого цвета, чем у его матери при любом нормальном освещении. Теперь это была корона из тусклого карбункула, горевшая над его измученным лицом.

— Где ты, Ригсби? — крикнул торговец, делая шаг на гравий тротуара, шаг ближе к черепу, неподвижно висящему в воздухе. — Я знаю, что ты стоишь за ним. Твоя племянница-ведьма рассказала мне, кто ты.

— Ты хочешь, чтобы я это сказал? Я убил ее! Ты можешь отправить меня в любой ад, но я убил Аниту и рад этому. Я избавил от нее весь мир!

— Она была моей дочерью, Харви. В отличие от резкого, отчаянного тона торговца, слова Ригсби были почти неслышны. Его одежда висела неподвижно, словно застывший поток крови.

Торговец сделал три шага по гравию. Череп обезьяны, не двигаясь, преградил ему путь. Мощное лицо торговца исказилось от проклятия, и он плюнул в эту тварь. Она беззвучно взорвалась, превратившись в шар светящегося пара, который медленно рассеялся в неподвижном воздухе. Мутный красный свет продолжал струиться вокруг двух мужчин после того, как его очевидный источник исчез.

— Я не хотел иметь с ней ничего общего, — натянуто сказал молодой человек. — Я сказал ей, что Стеллы для меня вполне достаточно, даже с появлением ребенка. Но она не могла этого вынести, не твоя Анита, и она все равно получила меня. Я забирался вверх по плющу и в ее окно, Ригсби, каждую ночь. И я не мог пойти домой по утрам и встретиться со Стеллой.

Ригсби закрыл глаза и потер их, словно от усталости. Торговец продолжал двигаться вперед, сокращая расстояние между ними. Шар света уменьшался с каждым его шагом. Помимо этого, щебень с нетерпением осаживался.