Гибельный огонь

С этими словами Денкирх сел на кровать, надел шлем и лег во весь рост, вытянув руки по бокам. — Вы можете пристегнуть меня, Джонни? — сказал он, и его слова были несколько приглушены подбородочным ремнем шлема. — Я сомневаюсь, что это имеет большое значение, но есть небольшой шанс, что мое тело может немного двигаться после того, как мой разум отключится, и я не хочу повредить свой шлем и не дать вам увидеть, что происходит, вот как.

Щелкнула застежка, и я пошел от кровати к консоли, пытаясь придумать слова, чтобы объяснить Денкирху, чего я боюсь. Но это был не тот страх, который можно было бы объяснить; он был слишком прост для этого.

Провода от шлема были слишком коротки, чтобы я мог дотянуться до выключателя с надетым шлемом. Поэтому я выключил свет, а затем сел и подождал, пока снова смогу видеть, прежде чем попытаться надеть эту громоздкую штуку… Возможно, даже больше, и в каком-то смысле эта минута была самым ужасным испытанием, которое я пережил в тот вечер. Это было так, как, если бы я проснулся за мгновение до того, как мой будильник зазвонит утром, все еще удобно устроившись в постели, но зная, что резкий шум может разразиться в любой момент. Это и даже больше, потому что это был последний блаженный сон, который вот-вот должен был разбиться вдребезги, и мое подсознание знало это, хотя и не могло сказать.

Денкирх крикнул из темноты позади меня: — Вы готовы?

Многочасовой страх, который я испытывал, наконец, прорвался сквозь мое достоинство, и я закричал: — Денни, это неправильно! Ради Бога, забудьте об этом и просто опубликуйте остальные ваши находки. Одного этого достаточно, чтобы сделать вас настолько богатым и знаменитым, насколько вы можете захотеть.

— Нет, — ответил он, — я уже так богат и знаменит, как мне хочется. Я просто хочу узнать правду. Я не иду на дикий риск, но даже если бы и рисковал, то это стоило бы того, чтобы иметь шанс продвинуть человеческое понимание настолько, насколько это будет возможно. Поворачивайте переключатель, Джонни.

Как только он закончил, передо мной замигала красная сигнальная лампочка, предупреждающая о самолете.

— Над нами самолет, — нетерпеливо сказал я, теперь уверенный, что, по крайней мере, есть небольшая задержка. Если бы мы задержались… Но это ничего не могло изменить.

— Это не имеет значения для первого этапа, и он исчезнет прежде, чем я вернусь. Переключайте.

И, да поможет мне Бог, я это сделал. Но ведь бога нет, не так ли? Ни бога, ни рая, только ад, который взирает на нас каждую ясную ночь. Как только я щелкнул переключателем, стало ясно, что Денкирх был совершенно прав. Но до сих пор никто из нас не понимал, насколько беспомощным окажется земное эго в новом теле. Я даже не успел пошевелить рукой, как она почти сама дернула переключатель, и я сел, дрожа в темноте от собственного крика и криков Денкирха, которые все еще отдавались эхом в моей голове.

Можете ли вы себе представить — можете ли вы начать воображать! — что значит быть совершенно чуждым? Ваше тело, ваш мир, даже ваш ум, за исключением этого крошечного, бессильного пятнышка эго, которое кричит: — Это не я. И кричит еще громче, зная, что оно есть и будет вечно, тело за телом, вечность за вечностью, пока пространство и время не исчезнут! Вот, почему я больше не сплю безоблачными ночами, потому что мириады звезд приветствуют меня во сне шепотом: — Скоро ты будешь с нами, с каждой из нас, — и высокий тонкий крик Плеяд говорит мне, где сейчас находится Денкирх.

Я знаю, что это неправдоподобная история, и я сам мог бы подумать, что это сон, если бы не обернулся и не увидел в зеленом колдовском свете светящихся циферблатов последние земные останки Самюэля Денкирха. Затем я швырнул свой шлем в консоль и выбежал из подвала, который полыхал позади меня, когда брызжущие дуги от разбитых приборов зажигали каркасы стен; и потом я ничего не помню, кроме своих собственных криков, пока патрульная машина не остановила меня в Индиане. Возможно, само возвращение было фатальным, но я скорее думаю, что это была атмосфера; ибо Денкирх возвратился на Землю в виде мерзости со щупальцами, которой он стал на Денебе…

Лжепророк

Латынь была якорем моей души еще со второго семестра учебы в колледже. Я не знаю, почему так должно было случиться, но я могу рассказать, как это произошло.

Я два года изучал латынь в старших классах, потому что это было именно так, или же Испанский. Ни тот, ни другой вариант меня не устраивал, но я был вынужден изучать несколько иностранных языков. Мои оценки были вполне адекватны, но никто не мог принять меня за латиниста, и я не помню, чтобы получал какое-то особое удовольствие от занятий.

Мой план в колледже (Университет Айовы) состоял в том, чтобы специализироваться на химии, поступить на юридический факультет и стать патентным поверенным. Химия требовала немецкого языка, поэтому я начал изучать немецкий в надежде, что никогда больше не прочитаю ни строчки по-латыни.