Гибельный огонь

Сад позади дома Рутилиана имел крытую дорожку с трех сторон, обеспечивая тень в любое время дня. Открытое пространство было достаточно большим, чтобы вместить дюжину фруктовых деревьев, а также небольшую, увитую виноградом беседку и множество роз, экзотических пионов и других цветов.

Рядом с дверью было сложено военное снаряжение: бронзовый шлем и латы, смоделированные с идеализированными мускулами, над которыми скакала пара наяд; портупея с вложенным в ножны кинжалом и длинная кавалерийская спата с прямым лезвием; и большой круглый щит в парусиновом чехле.

Веттий проследил за взглядом Дамы, устремленным на снаряжение, и вызвался сам: — Я в армии, и на данный момент прикомандирован к городскому префекту.

У Дамы было два способа справиться с ответом. Он принял поспешное решение, что сокрытие своих знаний от этого большого, сурового солдата не принесет никаких дивидендов, равносильных получению уважения этого человека с самого начала.

— Да, — сказал он. — Декурион в эскадроне Домашней Лошади.

Веттий был достаточно удивлен, чтобы бросить взгляд в сторону и убедиться, что холст все еще скрывает позолоченные шипы и сердца на синем фоне его щита. — Да, это я, — мягко согласился он. — Более или менее, телохранитель Префекта. Меня зовут Луций Веттий, как вы, наверное, и сами знаете.

В последнем предложении не было никаких вопросов, но Дама все равно кивнул в знак согласия. Он подготовился заранее — как всегда это делал перед крупной распродажей.

Это дело, поскольку оно был личным, а не просто вопросом денег, было самой крупной продажей в его жизни…

— Позвольте мне надеяться, — донесся голос Менелая через открытую дверь и окно кабинета, — что мои сегодняшние слова могут быть тронуты той радостью, с которой весь Рим встретил известие о том, что вы назначены его кормчим.

— Интересно, — сказал Веттий, — сколько же вы заплатили Сосию?

Дама уперся своим языком в щеку изнутри.

— Причина моего интереса, — продолжал солдат, — в том, что он тоже берет деньги у Пактолидеса. Он рассмеялся. — Знаете ли, Вулко — необыкновенно добродетельный советник.

Дама горько поморщился. — Да, — согласился он. — Вулко подкуплен.

— Мои слова вытесняются под давлением той добродетели и благожелательности, которые я вижу перед собой… — продолжал Менелай высокопарным голосом.

— Я и не думал, — продолжал Дама, тщательно подбирая слова, — что декуриона стоит подкупить. До тех пор, пока я не встретил вас.

— Я бы взял ваши деньги,— сказал Веттий с той же холодной улыбкой, что и раньше. — Но это ничего бы вам не дало. Вот чего я действительно хочу от вас, Гражданин Дама…

Дама согласно кивнул головой. — Продолжайте, — сказал он.

Если не деньги, то женщина? Конкретная женщина, к которой мог бы иметь доступ торговец шелком…?

— … это информация. Ровная уверенность, с которой эти слова слетели с губ Веттия, подчеркивала размеры и силу говорившего человека. У него были черные волосы, и он говорил со слабым привкусом иллирийской границы.

— Продолжайте, — повторил Дама с внешним спокойствием.

Из помещения вышли. — … хотя я боюсь, что, упомянув сначала о каком-либо особом совершенстве, я, по-видимому, обесцениваю его…

— Теперь я понимаю, почему старик хочет стать домашним философом Рутилиана, — сказал Веттий. — Становится все труднее и труднее наскрести достаточно внештатных учеников, чтобы удержаться на хлебе, луке и глотке вина…

Дама кивнул.

— Дело в том, что я не совсем понимаю, какова ваша роль в этом деле, Гражданин.

На этот раз улыбка солдата заставила Даму мысленно измерить расстояние между ним и рукоятью меча, прислоненного к стене. Слишком далеко, почти наверняка.

И совершенно ненужно. Почти наверняка.

— Менелай был другом моего отца, — сказал Дама. — Хорошим другом. Последний, единственный друг моего отца. Менелай слишком горд, чтобы принимать милостыню непосредственно от меня, но он был рад, что я стою рядом с ним, когда он искал эту должность в доме Префекта.

Веттий усмехнулся. — Стойте рядом с ним, — иронически повторил он. — С полным кошельком серебра вы раздаете его всем, кто может облегчить дорогу вашему приятелю.

— … упомянуть ли о реке Тежу, красной от крови разбойников, которых вы, как Губернатор, убили там?

— Он этого не знает, — отрезал Дама.

— Но вы, же знаете, купец, — сказал солдат.— Вы очень серьезно относитесь к своим семейным обязанностям, не так ли?

— Да, конечно, — согласился, Дама так просто, будто не знал, что над ним издеваются… и возможно, над ним вовсе не издевались. — Менелай — мой друг и мой долг, но… я серьезно отношусь ко всем своим обязанностям.

Большой человек улыбнулся; на этот раз, для разнообразия, это придало его лицу приятное выражение. — Да, — сказал он. — Я тоже так думаю.

— Я вижу это, — согласился Дама, чувствуя, как его тело расслабилось в первый раз с тех пор, как он начал беседовать с этим большим, смертоносным человеком. — И это ваш долг — охранять Рутилиана.

— Скорее дело в том, чтобы уберечь Префекта от удара с того места, куда он не смотрит, — сказал Веттий, пожимая плечами.— Поэтому мне нравится знать людей, которые приближаются к нему.