Гибкие этничности. Этнические процессы в Петрозаводске и Карелии в 2010-е годы

Есть, конечно, главный тезис, что, если язык ушел из семьи, он ушел навсегда. И к этому мы стремительно все три народа идем. Просто… И самое главное, что если сравнить два послевоенных времени: пятьдесят девятый и восемьдесят девятый и восемьдесят девятый и теперь, то пик спада приходится на это время, когда, вроде как, к языкам отношение полевело. Стал больше проявляться интерес и так далее. Но всё это больше упирается в слова, а не в дела. Вот в чем дело.

Все интервьюируемые говорили о том, что в настоящее время все больше журналистов, артистов, преподавателей, других деятелей культуры, работающих с финским и на финском языке, выучили его и не являются финнами по происхождению. Характерно, что если еще десять-пятнадцать лет назад это воспринималось как трагедия и невосполнимая потеря (см. Davydova 2004), сегодня о таком процессе говорят с верой, что он поможет удержать финскость Карелии на плаву. Язык уходит из семей, но благодаря системе образования он продолжает свое существование.

И возникает такая ситуация, когда количество людей, владеющих финским языком, мне сложно сказать, растет оно или нет, я скажу иначе: растет количество людей, которые не являются этнически финнами и не являются носителями языка с детства, которые прекрасно говорят по-фински. <…> Допустим бывший заместитель министра экономического развития Карелии Дмитрий Базегский. Я однажды услышал, как он говорит, и был потрясен. <…> Это многие другие люди <…> которые выучили финский язык. Которым это интересно. Которые в этой сфере хотят работать (А. М.).

В соответствии с таким представлением финскость в Карелии становится надэтничным явлением, и язык больше не привязывается к происхождению тех, кто на нем говорит. Об этой ситуации писали еще Евгений Клементьев и Александр Кожанов в статье (2009), в которой привели количественные данные об изучающих язык в Карелии. В постсоветское время количество школьников, изучающих финский язык, многократно превосходило количество детей с зарегистрированной финской национальностью: в 1989 году соотношение было 17-кратным, в 2002 году – четырехкратным (Клементьев, Кожанов 2009: 348–350). По данным переписи населения 2002 года в республике 22000 человек владели финским языком, из них 9000 были карелами, чуть меньше 7000 – русскими и лишь 5770 финнами, а также людьми других национальностей (Там же: 350)[6]. По данным переписи населения 2010 года, 8577 жителей республики обозначили себя финнами по национальности, из них 7632 сообщили в качестве родного языка русский, 921 – финский, 152 назвали себя ингерманландскими финнами, а в качестве родного назвали русский (Перепись 2010: 248–249).

Многие говорили о возникновении новой финскости, которая становится частью идентичности человека посредством образования, работы и жизненного круга, а не «произрастает» из его происхождения. Финский язык и финскость в Карелии показывают значительную гибкость, чему многие интервьюируемые были рады, а некоторые из них были «носителями» такой усвоенной в системе образования и в проживаемой через профессиональную занятость финскости.