Читаем Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки. полностью

В 1882 году императорский манифест был адресован военным, от которых император требовал абсолютной верности себе и стране. С начала революции Мэйдзи синтоизм становится официальной государственной религией, из которой позднее сформировались государственная идеология императорской Японии конца XIX – первой половины XX века.

Синтоизм насаждался во все сферы жизни японского общества. Изучение синтоизма стало обязательны во всех школах, университетах. Алтарь Аматэрасу, должно быть, не только в синтоистских храмах, кабинетах чиновников, армейских казармах и офицерских клубах, школах и университетах, но и в каждом доме простых японцев. Иностранцу, побывавшему в Японии в первой половине XX века, сразу бросалась в глаза основополагающая специфичная черта японской государственности – священный характер власти, напрямую вытекающий из самобытности духовной культуры японского народа. Синтоистское понимание патриотизма выражалось не в служении своему народу, а в преданности лично императору.

Культ японского императора имеет поразительное свойство – несмотря на различные перемены в обществе, смену власти, общественного строя, научно-технический и социальный прогресс, он неизменно сохранял черты, свойственные ему на ранних этапах возникновения. Даже колоссальные изменения, которые принёс миру XX век, мало повлияли на японское общество и государство, которые до конца Второй мировой войны оставалось такими же, как и в начале эпохи Мэйдзи.

После смерти 25 декабря 1926 года императора Ёсихито, его сын Хирохито унаследовал трон и Япония вступила в новую эпоху, которая ознаменовалась реформами, значительным усилением военной мощи, увеличением влияния японских военных на общество и государственное управление. С 1926 года по 1945 год военные обладали полным контролем над всеми аспектами жизни японского государства, в значительной степени формировали общественное мнение, что привело к развязыванию японо-китайской войны в 1937 году, а затем вступление Японии во Вторую мировую войну.

В Японии культ императора выходил за все возможные разумные пределы поклонения отдельной личности. Понятие государства считалось, в конце XIX – первой половине XX века, для японца абсолютно священным, а персональное воплощение государства — император Хирохито, был земным божеством. Смерть за японского императора следовало принимать с улыбкой̆. То же требовали японские традиции от матерей и жён погибших воинов. Жизнь сына или мужа, отданная за императора, должна была восприниматься не просто как великая честь, но и как счастье.

Истоки японского национализма и империализма прежде всего следует искать в синтоизме и культе императора. Согласно этим древним синтоистским мифам о сотворении мира, о богине Аматэрасу и императоре Дзимму, страна Ямато (древнее название Японии) была изначально предназначена для того, чтобы создать на основе принципа хаккоитиу («восемь углов под одной крышей») великую вечную империю, объединив весь мир под властью божественного японского императора, потомка богини Аматэрасу.

Вождизм может возникнуть не только на основе уже ранее существовавшего культа, возникшего естественным путём, но также может основываться на искусственно созданном идеологами и пропагандистами культе. Например, культ личности Сталина создавался искусственно его сторонниками, при уже существовавших в то время культах большевистских лидеров Ленина и Троцкого, возникших в народных массах стихийно.

Утверждения некоторых публицистов о том, что можно силой заставить людей верить во что-то, не выдерживают никакой критики. Ссылки на «стокгольмский синдром» жертвы насилия и схожие психологические феномены, описанные виктимологами, не объясняют масштабность общественных процессов, порождённых культом, тем более они не способны объяснить фанатизм. Толпа очень часто совершает действия намного более радикальные, чем ожидают от неё манипуляторы общественным сознанием.

 Никакой культ силой создать невозможно, так как в основе любого культа лежит вера. Силой можно добиться лояльности к внешним проявлениям культа – навязанным правилам, моральным нормам. С помощью насилия или угроз применения насилия, возможно добиться от людей видимости почитания: заставить соблюдать ритуалы, высказываться одобрительно в отношении догматов культа.  Симулякр фашизма не есть фашизм, по определению.

Некоторые современные историки считают, что культ Сталина насаждался силой, люди публично выражали своё преклонение перед Сталиным исключительно из страха. Это не так. Сталин сначала стал «гениальным» и «великим», а уже потом начал физически уничтожать оппозицию, а не наоборот. Потребность в культе объективно существовала в новом советском обществе, подобного которому никогда ранее не существовала и которое было совершенно социально не развито на ранних этапах своего существования. Советское государство не могло существовать без вождя, как не могла существовать без царя Российская Империя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

История / Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология