Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки.

Поощряемая фашистской общественной моралью «необходимая и достаточная жестокость к врагам» благородного рыцаря и защитника, на деле при переходе к масштабам больших людских масс, превращается в ничем не мотивированную жестокость ради самой жестокости, которая часто превращается в обыкновенный криминальный беспредел с грабежами и убийствами, бессмысленные террор ради террора или геноцид ради геноцида. Масштабность насилия всегда зависит от уровня вовлечённости в такие действия агрессивной толпы непосредственно самого государства, его пропагандистского и репрессивного аппаратов.

Для увеличения мужественности фашистами насаждается массовый спорт, занятия которым признаются обязательными для всей молодёжи и части взрослых мужчин, годных к военной службе. Спорт уже изначально агрессивен, так как имеет состязательную природу, когда спортсмены на соревнованиях стремятся нанести поражение своим соперникам. Тем не менее спортивная агрессия не мотивирована ненавистью и деструктивностью, она естественна и нормальна в любом обществе, если только не нарушает существующие моральные нормы. Спортивные состязания, сами по себе, не порождают у спортсменов необходимых фашистам качеств.

Фашистам нужны не просто физически здоровые люди, им нужны сильные и бесстрашные воины, готовые убивать. Для получения необходимого эффекта массовый спорт идеологизируется и милитаризуется. Это может принимать вид военно-спортивных праздников или военно-спортивных игр.

Из Приказа Министерства спорта Третьего Рейха от 1 сентября 1937 г.: «…направить весь немецкий спорт к единой цели физического укрепления и осуществления военного обучения немецкого народа». В точности то же самое происходило и в других фашистских европейских странах в первой половине XX века.

Картина сильно меняется, когда дело касается зрелищных видов спорта, где целью для идеологов и пропагандистов становятся не спортсмены, а зрители. Мотивирующая и мобилизационная сила любых массовых зрелищ, в том числе и спортивных, известна ещё с древности. Этим пользовались политики времён Римской Республики, устраивавших гладиаторские бои для получения голосов на выборах. Многие восточные правители в античные времена устраивали спортивные состязания для поднятия боевого духа воинов перед предстоящей войной.

Спортивные рекорды становятся для фашистов доказательствами превосходства не отдельных спортсменов, а всего народа. В этом и состоит разница между спортом в фашистских и в демократических странах, где спорт является в большей степени состязанием спортсменов и спортивных клубов.

В демократических странах массовый спорт — это бизнес, состоящий из разных коммерческих спортивных заведений, и заниматься или нет спортом — личное дело каждого гражданина. Массовый спорт не идеализируется, не идеологизируется, он не становится предметом государственной пропаганды. Зрелищные виды спорта в этих странах становятся частью шоу-бизнеса, подчиняясь его законам и зависят целиком от экономической, а не политической конъюнктуры.

Долгое время футбол был просто зрелищем и существовал вне политики. Идея сделать спорт инструментом политики пришла впервые в голову итальянскому диктатору в 1927 году. По словам Муссолини: «Футбол — это бескровная война без оружия, возбуждающая здоровую ненависть к врагам и решимость к действиям».

С этого момента усилиями итальянских фашистов футбол стал первым международным видом спорта, а футбольные соревнования  преподносились фашистскими идеологами как настоящая война итальянцев с другими народами на мирном поле. Именно вокруг футбола в дальнейшие годы формировалось национальное имперское сознание итальянцев, он стал настоящим идеологическим оружием в деле доказательства преимущества итальянской нации и фашистов.  Управляя футболом, можно было управлять и целыми народными массами.

С помощью футбола Муссолини в течение всего своего правления насаждал идею превосходства возрождённого народа Италии, показывая своих соотечественников сильными, мужественными, непобедимыми. Каждый футбольный матч воспринимался в фашистском обществе как военная битва, каждый мировой чемпионат — как настоящая война против остального враждебного мира.

При этом в интервью и личных беседах сам Бенито признавался, что всегда был равнодушен к футболу, но, по его словам: «...народу он нравится, народу нравится побеждать».